Чемпионы Темных Богов

— Мы должны взять запах, — прорычал Гримур. Они были близко, он чувствовал это костями и дыханием. В нем не было вюрда, но воин знал это. Сейчас они не могли потерпеть поражение. Они отдали слишком много, чтобы проиграть.

— Возьми его отсюда, — сказал Гримур, кивнув на мертвого космического десантника у ног.

Долгое мгновение Сикльд удерживал взгляд Гримура. Затем рунический жрец склонил голову и подошел к трупу, нанизанные на нити фаланги пальцев застучали о древко посоха.

— Кромкой твоей секиры, мой ярл, — сказал он. Застежки на перчатке открылись с шипением выравнивающегося давления. Сикльд опустился на колено и вырвал из трупа кусок мяса. Между обнаженными пальцами закапала кровь. Он поднес его к лицу и глубоко вдохнул. Зрачки в синих глазах почти исчезли, и он выдохнул. По воздуху растекся белый туман. Гримур почувствовал, как задрожала кожа, и крепче стиснул секиру.

Сикльд кивнул и откинул голову. Его рот широко раскрылся, затрещали хрящи, натянулась кожа. Рука Гримура сжала зуб из красного железа. Челюсть Сикльда открывалась шире и шире. Он опустил кусок мяса в рот и его зубы сомкнулись. Рунический жрец покачнулся, стоя на коленях. Искаженное лицо оставалось запрокинутым, по щекам стекала кровь. Зрачков не стало. На броне расцвела изморозь. Он затрясся. Не сводя глаз с рунического жреца, Гримур поднял секиру. Варп коснулся их всех. Он проник в их кости и слился со зверем, что таился под кожей. Все они стояли в шаге от обращения, и когда рунический жрец шел по дороге сна, он касался той судьбы. Сикльд взревел, звук эхом разнесся по коридору, отдаваясь болью. Сквозь стиснутые зубы выплеснулась черная кровь и желчь. Гримур приготовился к удару.

Молчание удержало его руку. Сикльд рухнул на палубу, его глаза и рот закрылись, пальцы задергались.

— Брат, — сказал Гримур, но не опустил секиру. Сикльд не шевелился. Внимание Гримура привлек вой и шипение доспехов. Хальвар и десятеро воинов из его стаи стояли рядом с ним, их оружие и доспехи блестели от крови. Все они сняли шлемы, и рты с челюстями некоторых из них отмечали следы свежей крови.

«Скоро это должно закончиться, — подумал он. — Или мы будем потеряны».

— Мы добрались до центрального ядра на этой палубе, — произнес Хальвар, бросив взгляд на обезглавленного воина Терзания и лежащего Сикльда.

Гримур открыл было рот, как глаза Сикльда распахнулись. Лицо рунического жреца обрело привычную форму, и поднялся он уже с твердым взглядом. Он потянулся и вынул кусок мяса изо рта.

— Я получил его, — сказал он, и его голос походил на ветер, бормочущий на ледяном поле. — Я вижу его путь, его теневое тело танцует на границе загробного мира, ища какой-то фрагмент из прошлого. У нас есть запах, мы можем охотиться.

Ариман бежал, а за ним по пятам гнались волки. В легкие врывался воздух, его босые ноги тонули в прахе. Ночь была серебром, рассыпанным по соболино-черному куполу над головой. На левой руке болтались рваные пряди света. Он крепче стиснул кулак и почувствовал, как нити еще сильнее закорчились в пальцах. За спиной послышался вой. Азек оглянулся — волки были близко, темные размытые пятна движения, припавшие к земле. Их глаза горели угольно-красным цветом расплавленного золота.

«Слишком близко, — подумал он. — Слишком, слишком близко».

Вой раздался снова. Ариман устремил взор вперед, туда, где возвышался утес: близко, так близко. Он прыгнул к бледной скале. Из-под ног полетели камушки, и вдруг он упал назад. Волки победно взвыли.

«Это не на самом деле, — падая, подумал он. — Воздух в моих легких — лишь воспоминание, свет — просто идея».

Ариман ударился об землю. Он тяжело выдохнул и перекатился на ноги. Волки вырвались из ночи с широко раскрытыми пастями, в которых бились огненные языки. В воздухе повисла вонь крови, дыма и грязной шерсти. Азек выпрямился.

«Это не на самом деле, — подумал он, встретившись с ними глазами. — Это — сон, картина, созданная остатками опыта и воображения».

Волки прыгнули, с клыков изо льда брызнула раскаленная слюна.

«Но сон все еще способен убить».

Ариман бросился на утес. В лодыжку вцепились клыки. Он закричал и лягнул ногой. Хватка ослабела, и Азек поднял руку, а ноги заскребли в поисках скалы. Золотые нити света извивались в руке, пытаясь вырваться на свободу. Волк впился сильнее. Из раны закапала кровь, и в его разуме всплыли слова.

+ Мы пришли за тобой, + прошипел голос. + Мы никогда не устанем. Мы вспорем твое брюхо воронью и скормим душу змее в сердце мира. Мы — твое забвение, Азек Ариман. Твоя душа будет вечно петь в ночи. +

Ариман почувствовал, как соскальзывает хватка. Он посмотрел на волка, повисшего у него на ноге, его покрытое мехом теневое тело словно раздулось. Его глаза встретились с огненными провалами в лишенном кожи черепе. Другие волки также карабкались на утес, их пасти — оскалы пламени.