Чемпионы Темных Богов

Быть может, он был мудрее всех даже тогда, даже во власти чернейшего безумия. Быть может, он предвидел, чем станет Легион, и пытался это прекратить.

Но с другой стороны… может, и нет. Возможно, я усматриваю в поступках безумца чересчур многое. Возможно, я выстраиваю внешний фасад рациональности как нечто, за что можно держаться — спасательный буй среди бушующего шторма — и не желаю принимать альтернативу: что на самом деле в содеянном им не было никакого мотива.

До Скалатракса он был Кхарном, капитаном Восьмой штурмовой роты, советником примарха-демона Ангрона. После стал Предателем, самым ненавидимым из Пожирателей Миров, даже среди своих.

Он первым оказался на стенах Дворца Императора и последним покинул их — по крайней мере, так говорят теперь.

Мне неведома правда. Я не присутствовал и не видел этого.

Я видел то, что было потом.

Глава 1

Итак, вот Кхарн, восседающий на троне, словно король-воин минувших дней, перед которым свалена груда даров и подношений от низших созданий.

Шлемы выдающихся врагов. Оружие, забранное из рук побежденных противников. Изукрашенные знамена, взятые на планетах, которые превратила в руины ярость Легиона. Очищенные кислотой черепа самых могучих из вражеских чемпионов. Приношения, сделанные, дабы умилостивить, почтить и, возможно, попросить об услуге.

Как и всегда, его массивные руки обнажены и крест-накрест расчерчены шрамами, оставшимися от прошлых времен. Его раны — или, по крайней мере, раны на его теле — зажили, хотя и оставили свой след. Его грудь также неприкрыта. У каждого из шрамов есть собственная история. Все без исключения создания, нанесшие эти раны, мертвы: убиты его руками.

Эти руки убийцы — с крепкими суставами, смертельно опасные и, если и не в буквальном смысле слова, то метафорически выражаясь, покрытые стекающей кровью — пока что пребывают в покое, лежа ладонями вниз на подлокотниках трона.

Перед ним громадный боевой топор, Дитя Крови. Ему отведено почетное место. Мастера Легиона восстановили его, стараясь изо всех сил, дабы заменить недостающие и затупившиеся зубы слюдяного дракона. Это такой же эталон для Легиона, как и сам Кхарн. Многие алчут заполучить его, однако никто еще не осмеливается присвоить оружие, пока Кхарн дышит, несмотря на его состояние.

Его тело огромно и обладает мощной мускулатурой, однако худощаво. Для неусовершенствованных смертных он — гигант. Среди себе подобных он не выше и не тяжеловеснее прочих. Он никогда не выделялся из числа братьев благодаря физическому облику. Его пламя исходило изнутри.

Его обращенное вниз лицо узкое, суровое и серьезное. На данный момент оно милосердно избавлено от боли, подавляемой ярости и лицевого тика, в котором сейчас воплощается для Легиона воздействие их мозговых имплантатов-агрессоров.

Это спокойствие — аномалия.

Даже пребывая в покое, воины Легиона страдали. В любое время, когда они не исполняли волю этих жестоких устройств, в кору мозга впивались злые ножи боли, которая погружалась вглубь, перемалывала и выкручивала, сводя на нет всякую радость, выходившую за рамки акта убийства. От безжалостного натиска избавляло лишь кровопролитие, да и этого никогда не хватало надолго.

Устройства успокаивались только в смерти.

Апотекарий Хурган предположил, что именно по этой причине лицо Кхарна не было искажено болью, как у его братьев.

В конце концов, он ведь умер на Терре.

Дрегер расхаживал взад-вперед, словно зверь, доведенный до безумия вынужденным заточением.

Его дыхание было частым и неглубоким, сервоприводы перчаток взвизгивали, когда он сжимал и разжимал кулаки. Покрытая шрамами голова с коротко подстриженными волосами оставалась непокрытой, рот кривился в оскале. Зубы скрежетали. Лоб был нахмурен, глаза под ним — сужены, а зрачки сжались до размера булавочного острия. Мускулы вокруг левого глаза подергивались, приподнимая губу и обнажая заточенные напильником зубы.

Сегодня его терзали Гвозди.