Чемпионы Темных Богов

Скорал вернулась к своему запятнанному кровью нартециуму и отсоединила тяжелую склянку, в которой содержалось только что изъятое ей геносемя. Та отделилась, зашипев. Стеклянная емкость была холодна на ощупь.

Она вошла в генное хранилище, передернувшись от резкого падения температуры, когда за ней с шипением закрылась дверь. Все поверхности покрывал блестящий иней. Казалось, будто в комнате специально распылили алмазный порошок. От каждого ее выдоха в воздухе образовывался туман.

Этот тесный ледяной склеп не выглядел особо значимым, однако он олицетворял будущее подразделения. Здесь находился генетический материал двухсот семидесяти шести легионеров — а уже скоро двухсот семидесяти восьми. Это было немного — лишь крошечная доля понесенных подразделением потерь — однако хоть что-то. Без этого генного строительного материала было невозможно создать новых легионеров для восполнения тяжких потерь XII Легиона.

Скорал быстро прошла по одному из проходов хранилища и поместила склянку с драгоценным геносеменем в свободную ячейку. Она последовательно нажала несколько кнопок, отвечая на группы запросов и пропуская неизвестную ей информацию. К этому можно было вернуться позднее.

<Имя: Кхраст>

<Рота: 9-я>

<Отделение: [Неизвестно]>

<Генетический код: [Неизвестно]>

<Извлечено: [Роф, Скорал, 234.234.523.5]>

После финального вопроса перед склянкой с геносеменем. закрывая ее внутри, задвинулась заиндевевшая стеклянная панель. Снизу со щелчком загорелся зеленый огонек и осветился маленький экран: Кхраст.

Она нажала на клавишу, и колонна генетического банка поехала вверх, пока перед ней не оказалось еще одно свободное место. Скорал поместила внутрь геносемя Саала и ввела его данные. Когда она завершила свою работу, на маленьком экране появилось имя «Саал».

По правде говоря, ей доставляло удовольствие присваивать геносемени имена. На слишком многих экранах мигало: «Неизвестно».

Скорал повернулась и направилась к выходу из генного хранилища. Она промерзла до костей, от температуры замерзания у нее застыл пот на коже. Она потерла руки друг о друга и подышала на них, пытаясь согреть.

Она устала, ей было больно, и она проголодалась до ненасытности. Впрочем, перед тем, как идти на камбуз, ей требовалось помыться. Ее звали хим-души.

Скорал вышла из генного хранилища, и оно закрылось за ней. Она уже преодолела половину пути по полу апотекариона, когда вздрогнула от шока, вдруг осознав, что не одна.

Рядом стоял легионер, который глядел в камеру из бронестекла, где содержался ее подопечный. Он стоял без движения, словно статуя — ничто по-настоящему человечное не смогло бы быть столь неподвижным.

Она замерла.

Легионер был облачен в сильно изношенную черную боевую броню, поверхность которой была покрыта воронками и рубцами. Радиационные повреждения. Пластины были обмотаны колючей проволокой.

На бледной голове Пожирателя Миров совершенно не было волос, и виднелась мешанина искривленных шрамов, которые крест-накрест пересекали скальп — она сама зашивала немало из них — а также уродливо торчащие черепные имплантаты.

Скорал выругалась про себя. Разумеется, она сразу же узнала его.

Руох.

Кровавый Жрец. Так теперь называли Баруду. Когда-то он был капелланом, удостоившись этой чести после Никейского эдикта, но это происходило в иную, более раннюю эпоху. Теперь же было ясно видно, кому он верен.

Баруда, не мигая, глядел на Дрегера. От него исходили волны масляного запаха агрессорных стимуляторов и феромонов смерти.

Они стояли на оружейной палубе. Баруду окружало девять Пожирателей Миров, которые расслабленно держали в руках оружие. В нескольких шагах позади стоял Аргус Бронд, скрестивший руки на груди.

Ни у Дрегера, ни у Баруды не было оружия в руках, однако это могло измениться за секунду.

— Разрушитель убил своих собственных братьев, но это меня удерживают здесь, будто пленника, а он все еще на свободе, — произнес Баруда. — Почему?

Для воина Легиона его лицо было узким, заостренным и ястребиным. Виски были выбриты, обнажая отживающие свой век татуировки смерти и эмблемы культа крови, вырезанные на скальпе. Оставшиеся волосы были собраны в толстые, свалявшиеся от крови косички. Перевязанные полосками кожи, они напоминали варварскую разновидность нашлемного офицерского гребня.

На его шее и запястьях висели кости, подвешенные на жгутах из жил и глухо постукивавшие при его движениях. На лбу был нарисован культовый символ, олицетворяющий Кровавого Отца, выполненный высохшей и осыпающейся хлопьями кровью

От вида столь явно выраженного поклонения у Дрегера подергивался один глаз.

— Тебе известно, почему, — сказал Дрегер. — Я не допущу нового кровопролития сегодня. Корабль прочесывают сверху донизу. Руоха отыщут.

— Каждая капля пролитой крови есть приношение Кхаранату, — произнес Баруда. — Кто ты такой, чтобы отказывать Ему?

— Меня заботит только Легион, — ощерился Дрегер, — а не твой так называемый бог.