Чемпионы Темных Богов (ЛП)

На лице Кендриона не дрогнул ни единый мускул, но внутренне он напрягся. Издубар поравнялся с ним. Инквизитор облачился в доспехи. Его гибкое тело покрывали черные лакированные пластины, с плеч ниспадала соболиная мантия. На литых мышцах его груди красовалась литера «І» с тремя поперечными полосами, опоясанная серебряным венком. Из центра символа взирал крошечный череп демона с рубиновыми глазами.

Издубар поднял перед собой руку, отставив в стороны большой и указательный палец, словно глядел сквозь них, как в прицел, на гололитическое изображение Аполлонии.

Издубар резко сомкнул пальцы. Лорд-инквизитор удерживал руку неподвижно еще секунду, а затем со вздохом сервоприводов опустил ее.

— Если бы все было так просто, — тяжело сказал Издубар. — Возьми то, что на данный момент является величайшей опасностью для человечества, и заставь это исчезнуть одним движением пальцев.

Кендрион шевельнулся, и его посеребренные доспехи вздохнули, повторив движение одновременно с мышцами. Он был без меча, и хотя это было правильным и уместным, воин чувствовал себя неуютно. Внутри него часть подсознания продолжала повторять слова презрения и имена павших братьев в нескончаемой литании. Кендрион прислушался к тому, как мысли вздымаются и опускаются в едином ритме. Далеко на краю сознания он слышал разумы братьев, каждый из которых был отголоском его собственного. «Клятва Сигиллита» был всего лишь одним кораблем, но на его борту обитало семьдесят три Серых Рыцаря, чьи разумы походили на факелы рядом со многими тысячами свечных огоньков, разбросанных по всему судну. Он с трудом понимал концепцию уюта, но в моменты, подобные этому, он вплотную приближался к осознанию того, что это должно было значить для обычных людей.

— Полагаешь, я уже обладал подобной силой? — произнес инквизитор, будто в ответ на невысказанное Кендрионом замечание. — Думаешь, я мог уничтожить Атеней? Если бы его не существовало, Ариман и его род оставили бы поиски. И сейчас мы бы не рисковали тем, что он может получить его, — Издубар облокотился на медный поручень, который окружал купол. — Да, я мог сделать это давным-давно, одним словом, одним… щелчком пальцев.

Кендрион повернулся к Издубару. Мужчина выглядел молодым, но это было не так. Двести, триста лет? Кендрион не знал наверняка, но Издубар всегда оставался для него инквизитором, который никогда не старел, как будто у него не было для этого времени. Прямолинейный, вдумчивый, безжалостный — вот какими словами он мог описать Издубара. Кендрион полагал, что для других эти качества были достойны уважения, но сам он находил Издубара лишь нервирующим, будто оружие, чей баланс по какой-то неведомой причине никогда не казался выверенным.

— Один жест, и все бы кончилось, но что тогда? Что мы потеряем? Война, которую мы ведем, это война знания, а мы не можем сражаться против того, чего не понимаем. Уничтожь это, и мы сами ослепим себя. И разве это не служит цели? Свет, что влечет наших врагов к нам, как огонь привлекал волков к нашим предкам. Мы действуем здесь не только в качестве защитников, Кендрион, — Издубар отвел взгляд от звездного поля, его глаза были лишены эмоций, но поблескивали отраженным светом. — Мы — охотники.

Волки оседлали край шторма. Он катился и ревел вокруг «Дщери Хель», заставляя ее корпус содрогаться от ярости. Буря началась вскоре после того, как они вернулись в варп после выхода из Кадийских врат. Шторм усиливался, невзирая на все попытки оставить его позади, как будто он гнал их перед собой. Гримуру это не нравилось — еще один дурной знак среди и без того множества.

— Луна, сломленная в середине зимы, взирает на нас, — просипел лежавший на полу Сикльд. От тела рунического жреца расходился лед, взбираясь по стенам навигационного отсека. Кровь пятнала губы Сикльда и формировала розоватые кристаллы на его щеках. — Серебром есть воины клинка и книги, и они идут на огонь.

Гримур притронулся к осколку красного железа на шее. Они неслись на передовой волне шторма в течение дней, и все это время Сикльд видел сны, и Гримур присматривал за ним, не выпуская из рук секиру. Сон рунического жреца был нитью, что вела их к Ариману, но он брал свое. Кожа Сикльда была теперь снежно-белой под коркой льда, его лицо — таким запавшим, что походило на череп. Гримуру не хотелось знать, каких усилий Сикльду стоило держаться за охотничий сон. Остальные рунические жрецы вели другие корабли, но все они следовали за Сикльдом; он был хозяином стаи, сильнейшим из них, и тем, кто видел путь яснее прочих.

«Что, если он подведет нас сейчас? — подумал Гримур. — Что, если зло, коснувшееся всех нас, проникнет в его плоть? Что, если я обрежу его нить?»

— Король без земель, с клинком, подобным луне, в руке его, — выдохнул Сикльд, и пальцы Гримура дернулись на рукояти секиры. Колдовской лед на стенах навигационного отсека стал плотнее, а в борт корабля ударила штормовая волна.

— Мир, брат, — прошептал Гримур, сам не зная, почему. — Веди нас верным путем. Не подведи нас сейчас.