Чемульпо – Владивосток

«Все ясно, надо предупредить Уриу, чтобы на переговорах на компромиссы не шел! И не открывал огня первым. Разоружение «Варяга» в Чемульпо, и точка. Через неделю-другую «Тэлбот» отзовут, и пусть японцы делают с этим «Варягом» что хотят. Моя совесть чиста, а карман полон». Дипломатических способностей истинного Руднева хватило на то, чтобы читать мысли Бейли с лица, как со страницы открытой книги, а выдержки и пофигизма Петровича хватило на то, чтобы их не откомментировать и не рассмеяться. Они начинали неплохо работать вместе!

– Ну что же, можете на меня рассчитывать, мой дорогой капитан. Я передам ваши слова контр-адмиралу Уриу максимум через два часа. Но зачем вы ломали комедию перед французом и итальянцем?

– О своей репутации мне ведь надо было позаботиться и с этой стороны. А если они предупредят японцев о моей готовности сражаться, договориться будет еще проще. Все же остальное – между нами, мой любезный коммодор. И потом, если нам удастся с адмиралом Уриу устроить маленькое шоу со стрельбой… Но, это уж как пойдет на наших с ним переговорах. Главное, заранее передайте ему мою изначальную пропозицию, и я – ваш должник по жизни!

«Они предупредят Уриу? Шоу со стрельбой? Точно, он какой-то странный сегодня. Неужели настолько испугался? Нет, не быть России морской державой. Так не понимать обстановку, дрожать и избегать боя… Ни один известный мне командир Royal Navy[8] так бы не поступил! А уж довести всего за два года новейший крейсер до такого состояния, что он не может дать более 50 процентов контрактной скорости – вообще уму непостижимо!»

* * *

В 15:20, на три с лишним часа позже срока, оговоренного в ультиматуме адмирала Уриу, русские корабли снялись с якорей и потянулись к выходу из бухты. Руднев дал команду на выход только лично удостоверившись, что из-за острова Идольми показался катер «Тэлбота» с сэром Льюисом Белли на борту.

До этого момента внешне все походило на события известной нам истории: молебен «Во одоление», дары, напутствие отца Михаила, построение команды и речь командира, хоть и более короткая, поскольку нервничавший Петрович боялся подпустить лишних, не соответствовавших духу времени словечек.

На крейсерах-стационерах команды выстроились во фрунт, махали руками, бескозырками. Провожали идущих на верную смерть русских… «Как гладиаторов на арену Колизея, – Руднев скептически улыбнулся. – Любят они это дело, зрелища, еще со времен цезарей». Оркестр «Эльбы» исполнил «Боже царя храни», «Тэлбота» – «Коль славен». В ответ с «Варяга» донеслись звуки итальянского и британского гимнов…

Но что за необычные обвесы вдоль бортов из парусов на «Корейце», который, обменявшись флажными сигналами с крейсером, первым двинулся с рейда? В «нашей» истории было с точностью до наоборот – первым из порта выходил «Варяг». Кроме того, сейчас «Кореец» еще и тащил за собой на буксире «варяжский» паровой катер. За ними, с отставанием в несколько кабельтовых, неторопливо, на пяти узлах, шествовал крейсер.

Следом за русскими боевыми кораблями поплелся и «Сунгари», нагруженный так, что ватерлиния ушла под воду на добрый фут. Что на него свозили корейцы последние сутки со всего города – известно одному Богу и четырем французским офицерам, добровольно вызвавшимся помочь Рудневу и Степанову в их срочных делах. За скромное вознаграждение, естественно. Всем же остальным было не до этого. Японцы были слишком заняты высадкой десанта и охраной оного от любых поползновений со стороны «Варяга» и «Корейца», местным аборигенам как и большинству моряков с иностранных стационеров было все равно.

В начале фарватера «Кореец» разошелся на контркурсах с давшим два коротких прощальных свистка британским катером, спешившим вернуть коммодора Бейли на свое место в партере – мостик «Тэлбота». Он за прошедшие три часа успел обрадовать контр-адмирала Уриу, что добыча достанется японцам без боя и в неповрежденном состоянии. Все, что нужно для этого сделать – не стрелять первым, проявить твердость на переговорах и не поддаваться ни на какой блеф со стороны Руднева, ибо русский будет всячески стараться спасти честь мундира. А обо всем остальном уже позаботился он, многомудрый Льюис Бейли. Коммодор был в приподнятом настроении. Хорошая прибавка к жалованью и безбедная старость ему были обеспечены. При пяти процентах годовых даже от пары процентов стоимости крейсера чистый доход составит никак не меньше тысячи двухсот фунтов в год! В общем, британец был полностью погружен в свои счастливые мысли.

* * *

Как и было обещано, «Варяг» под напряженными взглядами с мостика «Асамы» отдал кормовой якорь на границе нейтральных вод. За ним бросил оба носовых якоря «Сунгари». Когда течением пароход развернуло поперек фарватера, был также отдан и кормовой якорь. Команда подтянула к борту шедшие до этого на буксире шлюпки, зачем-то сразу четыре, и стала демонстративно перебираться на «Варяг». От глаз Уриу не укрылось то, что шлюпки были с крейсера, но на боканцы их не поднимали.