Черчилль и Гитлер

20 января 1940 г. Черчилль выступил с радиообращением к народам нейтральных стран, в котором убеждал голландцев, бельгийцев и скандинавов «встать плечом к плечу с британской и французской империями против агрессии и зла». Это только побудило Гитлера предпринять упреждающие действия. Трофейные протоколы заседаний с участием Гитлера показывают, что в начале 1940 г. он все еще считал «поддержку норвежского нейтралитета наилучшим курсом для Германии», но в феврале пришел к заключению, что «англичане намереваются высадиться там, и я хочу их опередить». Решение отдать приказ о нападении на Норвегию было принято им через несколько дней после того, как Черчилль приказал эскадренному миноносцу «Cossack» («Казак») войти в норвежские воды и взять на абордаж немецкий танкер «Altmark» с целью освобождения содержавшихся на нем английских военнопленных. Черчилль сумел обратить успех операции себе на пользу и извлечь из этого события немало выгоды. Норвежское правительство против применения насилия на своей территории, но его пассивное одобрение убедило Гитлера в том, что Норвегия является сообщником Англии, и это стало сигналом к принятию упреждающих мер, о чем он и отдал теперь приказ: к вторжению в Норвегию.

Вечером 9 апреля 1940 г. Черчилль наслаждался отличным ужином в доме у коллеги по кабинету, министра авиации Сэмюэля Хора. Он пребывал в прекрасном настроении. Его давнишний проект, минирование норвежских территориальных вод, наконец-то сдвинулся с места, и он надеялся, что с его помощью удастся прекратить поставки в Германию из Скандинавии железной руды, в которой остро нуждалась немецкая военная промышленность. В своем дневнике Хор писал: «Уинстон настроен очень оптимистично, доволен предложенной мной схемой и уверен, что одержал верх над немцами. Он ушел абсолютно счастливый и успокоенный в 22.30»[63]

. Однако, вернувшись в Адмиралтейство, Черчилль обнаружил, что немцы его опередили. Пришло сообщение о том, что крупный немецкий флот движется к берегам Норвегии. На следующее утро нацисты оккупировали важный норвежский порт Нарвик, и в течение каких-нибудь нескольких недель вся Норвегия уже была в руках Гитлера.

Под командованием немецкого генерал-полковника Эдуарда Дитля находилось всего две тысячи горных егерей и 2600 моряков, которым противостояли 24 500 солдат войск союзников, включая 6-ю норвежскую пехотную дивизию, так что же пошло не так?[64]

Немцы располагали точнейшими разведанными о намерениях англичан; планы Черчилля раскрыл не кто иной, как он сам. Во время секретной встречи с пресс-атташе нейтральных государств, состоявшейся 2 февраля в Лондоне, им было сделано несколько намеков, о которых вскоре стало известно немецкой разведке. К концу марта 1940 г. в мировую прессу постепенно проникли слухи о планах союзников в отношении Скандинавии, и подозрения о том, что в этом районе что-то готовится, усилились, когда стало известно, что в Нарвик был направлен племянник Черчилля, Джайл Ромили.

О смелом же плане Гитлера, наоборот, в прессу не просочилось ни слова. Внутри высшего командования вермахта (Oberkommando der Wehrmacht, OKW) было сформировано сверхсекретное подразделение, подчинявшееся лично Гитлеру. Ответственным за подготовку операции «Везерские маневры» был назначен генерал фон Фалькенхорст. С целью поддержания максимальной секретности генералу не было передано никаких карт, которые помогли бы ему при выполнении задания. Вместо этого он сам приобрел карманный путеводитель Бедекера по Норвегии и уединился с ним в гостиничном номере, откуда тем же днем с уже готовыми планами направился к Гитлеру, и тот их немедленно одобрил. Фюрер даже словом не обмолвился о готовящейся схеме Риббентропу. Благодаря секретности и смелости замысла, все прошло крайне успешно. Гитлер с полным правом называл эту операцию одной из самых «дерзких» в новейшей военной истории.

В Британии, наоборот, существовала неповоротливая государственная машина, тормозящая проведение операций подобного рода. Прежде, чем Черчилль смог нарушить скандинавский нейтралитет и начать минирование норвежских портов, необходимо было проконсультироваться с кабинетом министров, министерством иностранных дел, французами, доминионами и прочими влиятельными сторонами – а также учесть мнение мирового сообщества. Не существовало какого-то одного органа или лица, у которого бы Черчилль мог быстро получить разрешение на проведение подобной операции. И поскольку в решение этого вопроса было вовлечено слишком много сторон, нет ничего удивительного в том, что немцы были прекрасно осведомлены о намерениях англичан.