Черчилль. Полная биография. «Я легко довольствуюсь самым лучшим»

Асквит поставил задачу – исключить возможность обгона Германией Англии в морском могуществе. По планам Черчилля следовало так укрепить британский флот к 1920 году, чтобы ни одна мировая держава не посмела выступить против Британии. В первый же день пребывания в должности он повесил на стене за своей головой огромную карту Северного моря, на которой дежурный офицер ежедневно отмечал местоположение кораблей германского флота. По утрам Черчилль подолгу стоял у карты, стараясь постичь логику германских адмиралов. “Моей целью было внушить себе и окружающим чувство постоянно присутствующей опасности”. Ранее лишь один офицер дежурил по ночам и уик-эндам в украшенном дельфинами здании адмиралтейства. Новый Первый лорд организовал постоянное наблюдение за мировыми водными просторами; один из четырех лордов адмиралтейства обязан был быть неподалеку. Ключевой была роль личного военно-морского секретаря. Первому лорду не нужны были сикофанты. Он вызвал к себе в кабинет опального адмирала Битти, который даже предложение командовать Атлантическим флотом воспринял как оскорбление – как “не очень интересное”. Вошедшему сорокалетнему Битти Черчилль сказал:”Вы выглядите слишком юным для адмирала”, на что тот ответил:”А вы выглядите очень юным для Первого лорда адмиралтейства”. Черчилль немедленно приблизил его к себе, расположил его кабинет рядом со своим.

Черчилль буквально упивался ролью морского министра. Огромная яхта “Инчейнтресс” с экипажем в сто матросов восхитила Первого лорда своим винным погребом, стала его фактическим домом – он провел на ней половину первого года – он лично обследовал все главные стоянки, заправочные станции и гавани. (У премьера не было такой яхты и он охотно принимал приглашения.) Черчилль приблизил к себе опытных офицеров, таких как создатель современного британского британского флота адмирал Фишер. Они познакомились еще четыре года назад в Биаррице. Их взаимный аппетит к беседам был таков, что король Эдуард назвал их “болтунами”. Фишер записал в дневнике: ”Он самый яркий изо всех, кого я знаю, у него такой быстрый ум, что говорить с ним сплошной восторг”. В ночь накануне прихода в адмиралтейство Черчилль послал записку: ”Очень хочу вас видеть. Когда вы мне доставите это удовольствие? Жду в адмиралтействе”. В Фишере Черчилль нашел “подлинный вулкан знаний и воодушевления”. Фишер писал о своем новом шефе как никто: ”Он отважен, а это уже все.”

Для Черчилля не существовало уик-эндов. Он посетил все основные стоянки судов, он знал множество своих офицеров по именам, он обедал с моряками всех рангов и постов. Далеко не всем нравилось то, что он постоянно спускался на нижнюю палубу, что он стремился разбить закоренелую кастовость на флоте. Однажды, в ответ на упрек одного из морских лордов в игнорировании морских традиций, Черчилль выпалил: ”О каких традициях вы говорите? Я назову вам их в три слова. Ром, содомский грех и плеть. Доброго утра, джентльмены.” Атаку традиционалистов в палате общин возглавил лорд Бересфорд. Ответ Черчилля запомнился надолго: ”Я не из тех, кто воспринимает благородного лорда всерьез. Я знаю его слишком хорошо. Когда он высказывается по вопросам общественной значимости, он не желает причинить обиды. Он один из тех ораторов, которые не знают, что они собираются сказать; когда они произносят речь, они не знают, что они говорят; когда они садятся на место, они не знают, что они сказали”.

В течении трех лет Черчилль сменил своих морских “начальников штабов”, чем вызвал критику, но остался верен принципу постоянных поисков квалифицированных специалистов, быстро приспосабливающихся к изменяющимся обстоятельствам. Его постоянно интересовали таланты, и желательно первоклассные.

Отношения Черчилля с королем Георгом Пятым не были сердечными. Будущий король провел пятнадцать лет на флоте и он не испытывал особой симпатии к нововведениям и перестановкам молодого Первого лорда адмиралтейства. Симпатии не было и с противоположной стороны. Черчилль пишет жене, что король наговорил больше глупостей о военно-морском флоте, чем кто-либо другой. Королевской прерогативой было участвовать в выборе названий для кораблей флота. Король дважды отвергал имя Кромвель в качестве названия одного из мощных кораблей британского флота. Личный секретарь короля писал от имени своего патрона: ”Его величество не может согласиться на это имя”. Черчилль словно взорвался: ”Мы должны дать линейному кораблю имя, которое заставляло трепетать врагов Англии”. Уже следующим по значению обстоятельством для Первого лорда было то, что Кромвель отрубил голову Карлу Первому.