Чердак на Куин-стрит

Он притянул меня к себе и поцеловал, как когда-то, и мне показалось, будто я долго отсутствовала и наконец нашла дорогу домой. Я подняла голову:

– Ты на самом деле думаешь, что у нас все будет хорошо?

Он снова поцеловал меня, на этот раз нежно.

– Разумеется. Несмотря ни на что. Пока мы вместе, у нас все будет хорошо.

Напольные часы неожиданно начали бить. Их звук приглушенно отражался от ковра. Мы удивленно посмотрели друг другу в глаза, а затем оба повернулись к часам.

– Я думала, они сломаны, – сказала я.

– Они не только не били, но даже не тикали с тех пор, как упали. По крайней мере, мне так казалось. – Джек посмотрел на часы. – Сейчас шесть тридцать. Почему часы бьют именно сейчас?

Мы застыли на месте рядом с часами, глядя на них и чувствуя под ногами вибрацию курантов. И пока мы стояли, я насчитала еще десять ударов.

– Сомневаюсь, что они умолкнут. Может, позвонить Ричу и попросить его еще раз попробовать поднять их без специального оборудования? Вдруг с нашей помощью этого будет достаточно?

Нахмурив брови, Джек медленно кивнул и взглянул на гробик Шарлотты на кофейном столике.

– Должна иметься причина, почему Эванджелина все еще здесь и почему часы бьют сейчас, хотя они не издали ни звука с тех пор, как упали.

Я посмотрела на свой телефон, убедилась, что сейчас шесть тридцать две, а затем взглянула на часы – большая и маленькая стрелки указывали на шесть. Я вскинула голову.

– Одну минутку. Надгробие Эванджелины. Циферблат на передней поверхности. Он показывал шесть тридцать.

Джек встретился со мной взглядом, и по его лицу медленно расползлась улыбка.

– Или же стрелки – это указатели, направленные вниз.

Я следом за Джеком посмотрела в сторону часов и вспомнила: всякий раз, когда мы находили Замороженную Шарлотту, она лежала лицом вверх, наполовину задвинутая под часы.

– Мне кажется, что в основании часов есть нечто, что мы должны увидеть.

Мы подошли к часам, которые усилиями Рича и его сына Брайана удалось отодвинуть от стенки. На светлом дереве основания их корпуса виднелись слабые линии, прочерченные на поверхности острым инструментом. Мы едва смогли их увидеть.

– Вот это да. Мы обыскали все часы в поисках бриллиантов, но ни разу не додумались заглянуть сюда. – Джек присел и пододвинулся ближе, чтобы лучше разглядеть едва заметные царапины.

– Погоди. У меня в ящике для рукоделия на кухне есть графитовые карандаши и калька. Я сейчас вернусь.

– Не сомневаюсь, – сказал Джек.

Перешагнув через часы, я бросилась в кухню и вернулась менее чем через минуту, поскольку часы продолжали бить.

– Для протокола, – сказала я, передавая ему карандаши и бумагу, – организованность иногда может пригодиться.

– Разве я когда-то с этим спорил?

Положив бумагу на царапины, Джек осторожно поводил по ней карандашом, пока не проявилось изображение. Затем встал, держа бумагу так, чтобы нам обоим было видно.

– Ничего не понимаю. – Я наклонилась ближе. – Это рисунок циферблата на могильном камне.

Джек сел на корточки.

– Итак, будь я капитаном Конфедерации и попади мне в руки легендарный бриллиант, я бы спрятал его в отдельном месте на случай, если будет найден первый тайник. Он же предпочел его не прятать. Наоборот, выставил распиленный алмаз на всеобщее обозрение на ошейнике собаки, принадлежащей его незаконнорожденной дочери.

– Может, он хотел сделать их ее наследством. И это был самый хитрый способ скрыть их от обеих сторон и гарантировать, что они останутся у нее.

– Но она умерла раньше его. При пожаре 1861 года. – Наши взгляды встретились – мы пришли к одному выводу. Джек заговорил быстро, словно пытаясь угнаться за мыслями: – Поэтому он спрятал их в ее памятнике. Откуда ему было знать, что его убьют до того, как он сможет вернуть их после войны.

– Если все это верно, то нет никакой гарантии, что они все еще там, – сказала я. – Если Джон рассказал кому-то или кто-то, как мы, последовал за подсказками, которые он оставил, их давно уже нет.

– Или же они все еще там, – сказал Джек, и его глаза вспыхнули. Неожиданно вскрикнув, он поднял меня и закружил. – В любом случае это чертовски хороший способ закончить мою книгу, не так ли?

Я кивнула, а в следующий миг до нас обоих дошло, что часы наконец перестали бить, а Замороженная Шарлотта и ее гробик исчезли.

Глава 35

Мы с Джеком сидели на садовой скамейке под одеялом и раскачивали укутанных близнецов в их новых больших качелях. Они так сильно выросли за последние восемь месяцев, что мой отец решил в рамках ремонта сада подарить Джей-Джею и Саре качели, на которых они могут качаться до самой школы. Мне не хотелось думать, что дети вырастут так быстро, но, когда Нола начала свой выпускной год в «Эшли Холл», мы смирились с неизбежным.

Но две вещи остались прежними: привязанность Джей-Джея к своему венчику, в данный момент сжимаемому его рукой, и вечная болтовня Сары, даже когда она бывала одна. Я не была уверена, каким образом, да и вообще имели ли это вещи значение для их будущего, но я не собиралась беспокоиться по этому поводу. Мы с Джеком это как-нибудь переживем.