Чердак Вселенной. Повести

Шаров подошел к шпангоуту, одной рукой спокойно извлек крюк из желоба и небрежным жестом водворил его на место. Таким движением застегивают пуговицу. Горин подмигнул мне и с деланным сокрушением развел руками. Голос мой дрожал от обиды, когда наконец я решился заговорить.

- Виктор Сергеевич, вспомните старт «Торнадо» к лунам Юпитера. Вы были тогда так же молоды, как я сейчас, но вам доверяли. Выпускнику института космонавтики Шарову не было и двадцати четырех, когда он впервые принял участие в десанте спасателей на Марсе. И молодость не помешала вам, Борис Николаевич, разыскать в красных песках Зефирии пропавшую экспедицию Снайра. А нас, современную молодежь, вы, ветераны космоса, почему-то предпочитаете кормить из ложечки и кутать теплым пледом невыносимых забот: как бы кого-нибудь не продуло свежим ветром стремлений и поиска.

- Увы, меня в настоящий момент больше всего донимает забота: как бы кого-нибудь не перегрело на Солнышке, - возразил Горин. - Но разве ты из тех, которые понимают?..

Шаров внимательно прощупал глазами мою фигуру.

- Вместо Хорста? - спросил он Горина.

- Как видишь. Во что бы то ни стало желает попасть в вашу бизонью компанию. Кстати, по специальности он инженер-диагност, работает в отделе врачебной диагностики медицинского сектора. По-моему, это немаловажная деталь… Да, кроме того, он в совершенстве владеет техникой роботронных систем, изучает специальные разделы бионики, увлекается… Прости, Алеша, чем ты там увлекаешься?

- Проблемой энцефалярного диагноза на принципе дистанционных посредников.

- Вот именно. Ну а если попроще?

- Нас, диагностов, давно занимает вопрос принципиальной возможности моделирования энтопликативных систем кортикальной области мозга. Если использовать метод биполярной рекомбинации алгоритмов…

- Н-да… - с иронией заключил Горин. - Твое мнение, Боря?

Вместо ответа Шаров еще раз внимательно осмотрел меня с ног до головы.

- В общем, довольно развитый субъект, - продолжал Горин. - Немного поэт, немного художник, в меру самолюбив, не в меру упрям, но обещает исправиться.

- Упрям, говоришь? - переспросил Шаров.

Должно быть, я сильно побледнел, потому что командир «Бизона» даже не улыбнулся.

- Добро, - сказал он после минутного раздумья и обратился ко мне: - Только работать придется, как на постройке египетских пирамид. Улавливаешь?

- Ясно! Разрешите получить инструкции?

- Отдыхать, - спокойно бросил Шаров. - Четверо суток отдыхать, отсыпаться. Необходимый инструктаж получишь во время полета.

Уходя, я слышал, что они заговорили о торах. Командира «Бизона» тоже интересует этот меркурианский феномен. Лю-бо-пыт-но!..

2. ИНСТИНКТ НАПРАВЛЕНИЯ

Теперь, когда так неожиданно просто решился вопрос о моем участии в экспедиции Шарова, меня переполняли мысли о предстоящем полете. Сказать правду, я даже немного растерян. Только сейчас передо мной открылся истинный смысл колебаний Горина: Шаров, Веншин, Акопян… и я. Горин, конечно, прав. Откуда он мог знать, достоин ли Алексей Морозов стать плечом к плечу в один ряд с бизоновцами? Наконец, знаю ли я это сам?..

Завтра стартуем. Стартуем в сторону Солнца. Все подготовительные работы окончены.

Сегодня - последний день на Меркурии. Последний раз проверяю свою внутреннюю готовность и с ужасом убеждаюсь, что в моих мыслях царит хаос. Нет, я не жалею, что я стал участником опасного и трудного полета. Наоборот, я даже испытываю нечто вроде удовлетворения и гордости. Просто я не готов, точнее говоря, не совсем уверен в себе. А это отвратительное чувство, когда не уверен…

Влезаю в скафандр, проверяю замки, герметичность. Я всегда иду куда-нибудь пешком, если мне нужно о чем-то серьезно подумать. Меркурий, конечно, не Земля, но все же… Завтра я буду лишен даже этого. Пылающий шар косматого Солнца висит прямо над головой. Я никогда не мог избавиться от ощущения, что до него можно достать камнем. Поднимаю камень и в самом деле что есть силы швыряю его вверх. Оглядываюсь: не заметил ли кто моей мальчишеской выходки? Показываю Солнцу кулак и хохочу, хохочу весело и дерзко, словно уже сижу на нем верхом, вцепившись в огненную гриву. Я бы определенно ослеп, если бы не полутораметровый диск на шлеме, называемый здесь «сомбреро». Сквозь его темно-зеленый слой Солнце выглядит мертвенно-бледным, веснушчатым от собственных пятен. Да, мне суждено познакомиться с ним поближе. Где-то там, на орбите спутника, плавает «Бизон»…

Я стою у самого края Желтого Плато. Вокруг разбросаны вулканические бомбы - лавовые глыбы чудовищных размеров. Одна из них так похожа на исполинскую черепаху, мирно дремлющую на солнцепеке, что я не удержался и погладил ее растрескавшийся панцирь. «Черепаха» словно ожила, качнулась и вдруг покатилась с обрыва вниз, увлекая за собой лавину камней и пепла. Ноги привычно ощутили серию сильных толчков. Неприятно, конечно, но что поделаешь - Меркурий…