Черепа

Голос трясся, ноги подкашивались, во рту пересохло. Хотелось сесть на пол и закрыть ладонями лицо, дабы не видеть и не слышать всего этого ужаса.

— Как это тебе не папа? Ты что, меня не помнишь, что ли?

Каждая фраза шокировала Мари не менее предыдущей. «Кто ты такой и что тебе нужно у меня дома?!» — хотела выкрикнуть Мари. Она поняла, что произнесённый ею вопрос вслух, скорее всего, станет для неё последней фразой, которую она сказала перед своей смертью, ведь Мари никак не могла больше разомкнуть губы, так как чувство страха обволокло её полностью, отняв возможность повелевать своими телом. Страх настолько сковал её действия, что она даже периодически забывала дышать. Мари продолжала смотреть на человека перед ней, молясь о том, чтобы весь этот ужас на сей раз точно оказался не более чем одним из самых страшных кошмаров в её сне. Она заметила, как убийца вдруг поменялся в лице. Брови сощурились, зубы спрятались за губами, а в глазах стало виднеться смятение. Он спокойно и очень медленно произнёс:

— Неужели ты хочешь сказать, что твоя мать продолжала давать тебе эти таблетки?

Да что здесь происходит? Какие таблетки, какой папа, откуда он знает её имя?! Всё здесь казалось ненастоящим, а каким-то сумасшедшим и вовсе не смешным розыгрышем. Однако, вспомнив про те самые таблетки, стирающие память, о которых Мари только сегодня узнала в аптеке, пазл стал складываться. Она не желала верить в то, что у неё могло сойтись в голове. Неужели это чудовище, унёсшее жизни невинных детей и сейчас стоявшее перед ней, действительно было её папой, но, приняв те серые таблетки, она и вовсе забыла, кем он на самом деле ей являлся.

— Мари… — его голос стал ещё мягче и равномерней, а в глазах и вовсе промелькнула капля сострадания. — Неужели ты действительно забыла, кто я такой? Я же твой папа… вспомни…

Мари захотелось плакать, даже не зная от чего конкретного. То ли от страха, то ли от осознания того, что её родной человек является серийным убийцей. Ей на секунду захотелось простить его, подбежать и обнять, ведь она так давно не видела своего папу. Но она мигом отбросила эту мысль, вспомнив про то, что он убивал всех бедных детей, попавшихся ему на пути. К тому же и она, в том числе, подверглась насилию с его стороны. Если бы не Паша, она сейчас не была бы здесь, а находилась бы под кроватью рядом с Женей и Олей.

— Ты м-меня хотел у-убить… чуть ли не п-придушил… — всё же нашла в себе силы, дрожащим голосом промолвить Мари.

По её щекам потели слёзы. Мари понимала, что на этот раз ей уже точно не отделаться простыми кошмарами во сне. Ведь после всего произошедшего достаточно трудно пытаться сохранить свой рассудок и не сойти с ума. Ноги Мари всё же не выдержали и подкосились. Опёршись на стенку, она медленно сползла на пол. Всхлипывая, она закрыла руками лицо и начала рыдать. Ничего в её жизни не могло так больше напугать и разочаровать одновременно, как то, что происходило с нею именно здесь и именно сейчас. Мари от всего устала, от всех этих кошмаров, бесконечно мучащих её наяву. Она совершенно не желала больше знать, что сейчас творится в этой комнате. Она больше не хотела быть человеком, чувствовать весь это ад, ютившийся вокруг неё. Мари просто хотела раствориться в воздухе. Побыть ничем, почувствовать себя свободной и не от кого независящей. Она просто хотела спокойствия, хотела, чтобы всё вернулось на круги своя, чтобы этого убийцы никогда не существовало, чтобы никто не вламывался в их дом, чтобы мама встретила её на пороге после прогулки, и они вместе пошли ужинать… Она просто хотела, чтобы всё это исчезло и этого дня никогда в её жизни не существовало. Ошибка, сбой в матрице, страшный сон, что угодно, но, чтобы этого не было в реальности. Мари отдала бы всё, дабы всё смеркло и никогда больше не повторялось…

— То есть, ты всё же была в той усадьбе в лесу? — задумчиво спросил он. Мари ничего не ответила, продолжив плакать в ладоши. — А ты хоть знаешь, почему мы решили давать тебе эти таблетки, стирающие твою память? — также непринужденно сказал маньяк, резко переменив тему.