Черепаховый суп. Корейские рассказы XV-XVII веков

И тут один случайный прохожий схватил коня под уздцы и вытащил его. Сын правителя почувствовал в душе глубокую благодарность к нему. Но, глянув в лицо прохожему, он вдруг узнал в нем того самого повара, которому когда-то в Хонджу, во дворе управы, досталось от него по ягодицам! Сын правителя и хотел бы поблагодарить его, но от стыда сделал вид, что не узнал. Так и уехал.

Увы! Люди не стремятся к самоусовершенствованию. Надеясь на родителей, пока те живы, они кичатся своим положением. И почти нет среди них таких, которые в конце концов не упали бы в грязь. Ах, если бы они задумывались над своим поведением!

Счастливая встреча

Жил в Намвоне человек по фамилии Чон, а имя его теперь уж забыто. С малых лет хорошо играл он на бамбуковой флейте и пел песни, нрава был общительного и веселого, а вот к учению оставался равнодушным. Чон посватался в одной семье, проживавшей в соседнем городе, и помолвка состоялась. Девушку звали Хондо. Уже приближался день свадьбы, как вдруг отец Хондо заявил, что Чон, мол, необразованный и распущенный юноша и что следует расторгнуть помолвку. Но сама Хондо была не согласна со своими родителями.

— Если брак совершается по велению Неба, — сказала она, — то можно ли нарушить его волю, менять решение на полпути, когда уже назначен день свадьбы?

Слова эти произвели должное воздействие, и отец Хондо выдал-таки дочь за Чона. Через два года у супругов родился сын. Имя ему дали Монсок.

В Имджинскую войну[119]

Чон участвовал в обороне страны от японцев. В год чоню,[120] когда союзные китайские войска под командованием Ни Хао обороняли Намвон, за стенами города были и Чон и Хондо, которая, переодевшись в мужское платье, вместе с мужем поступила на военную службу. В армии никто не знал, что Хондо — женщина. А сын их, Монсок, вместе с дедом ушел в горы Чирисан и там укрылся от бедствий войны.

В конце концов под натиском врага крепость Намвон пала. Чону, который присоединился к войску Ян Хао, удалось вырваться из города, но в суматохе он потерял Хондо и не знал, где она находится. Подумав, что жена скорее всего ушла с китайскими войсками, возвращающимися на родину, он решил во что бы то ни стало отыскать ее и вместе с одним из китайских отрядов вступил в Китай.

Побираясь и бедствуя, пришел Чон в провинцию Чжэцзян. Всюду искал он свою жену, но нигде не мог найти. Однажды случилось ему плыть на корабле с военным начальником Чжэцзяна. Сияла луна, а на душе у Чона была печаль. Он вынул бамбуковую флейту и заиграл. И вдруг с корабля, который проплывал мимо, донеслись слова:

— Что я слышу? Ведь это бамбуковая флейта. И мелодия знакомая!

«Кто эта женщина? — вздрогнув от неожиданности, подумал Чон. — Не моя ли жена? Откуда чужой женщине знать эту мелодию?!» И он пропел каса,[121] которое певали они с женой в былые дни.

— Ну конечно, это мой муж! — закричали с того корабля.

Чон удивился и обрадовался, хотел было тут же последовать за проплывавшим мимо кораблем, но начальник не позволил.

— Это торговое судно южных варваров,[122] которые действуют заодно с японцами, — сказал он. — Сейчас пересаживаться на него бесполезно и даже опасно. А завтра что-нибудь придумаем.

На другой день на рассвете начальник дал своим людям несколько десятков лян денег, велел договориться с южными варварами и вызволить женщину. Это и в самом деле была жена Чона. Супруги взялись за руки, и все, кто видел, как они плакали, тоже пролили слезы.

Оказалось, что сначала, когда пал Намвон, Хондо попала в плен и была увезена в Японию. Она была в мужской одежде, японцы считали ее мужчиной и потому поместили вместе с пленными солдатами. Затем Хондо продали на торговое судно, и она плавала всюду, помогая матросам. Она страстно мечтала возвратиться на родину, рассчитывая попасть из Японии к южным варварам, а от них — в Чжэцзян.

Чон и его жена пока остались жить в Чжэцзяне. Люди жалели их, каждый давал им деньги и зерно, и они могли сводить концы с концами. У них родился сын, назвали его Монджином. Вот уж исполнилось ему семнадцать лет, приспело время женить его, но никто не соглашался отдать за него свою дочь, потому что он был корейцем.

Жила в тех местах одна девушка. «Мой отец во время Имджинской войны ушел с нашим войском в Корею и пропал без вести, — подумала она. — Если я выйду замуж за этого корейца, то когда-нибудь непременно попаду в Корею. И если мой батюшка скончался, разыщу место, где он похоронен, буду заботиться о его душе — совершать жертвоприношения. Если же по счастливой случайности батюшка мой пребывает среди живых, то встреча с ним — мое самое заветное желание в жизни!» И она согласилась выйти замуж за Монджина.