Черепаховый суп. Корейские рассказы XV-XVII веков

Лотоса чистый цветок     вами оставлен на память…Он и сейчас не увял —     цвет нежно-алый хранит.Сколько прошло уже дней    с нашей печальной разлуки?Скоро поблекнет цветок,    вместе со мною умрет!

— Эта женщина, — возвратившись, доложил Икдже, — пьет вино в кабачке с молодым мужчиной. Я даже не смог встретиться с нею!

Король так огорчился, что даже плюнул в сердцах. А на следующий год, в день рождения короля, когда настал черед Икдже поднести государю кубок с вином, он низко поклонился и сказал, что совершил преступление, за которое достоин смерти. Король спросил, в чем дело. И тогда Икдже подал ему стихотворение его возлюбленной, рассказал, как все было на самом деле.

— Если бы ты показал мне это стихотворение тогда, — обронив слезу, молвил король, — я во что бы то ни стало вернулся к ней. Ты любишь меня, потому и обманул. Вот истинная верность!

О Сукквон[35]

Бессердечный кабан

У буддистов за большую добродетель почитается милосердие. Они никогда не убивают животных.

Однажды некий монах, побиравшийся в провинции Хванхэдо, столкнулся с диким кабаном, которого преследовали охотники. Разъяренный кабан выскочил неожиданно, а монах тут же подошел к нему и, тыча посохом на юг, воскликнул:

— Ай, беда! Ай, беда! Скорее беги в ту сторону!

Но кабан набросился на него и прикончил на месте.

Ким Сисып[36] ругает стихи

Однажды, гуляя в уезде Ёндон, Ким Сисып добрался до Яняна. Там на башне увидел он чьи-то стихи, написанные по-китайски.

— Какой щенок написал тут эти дрянные стихи? — сердито выругался он.

Дочитав до середины, промолвил:

— Впрочем, здесь есть кое-какой смысл!

А дочитав до конца и заметив имя поэта, воскликнул:

— Да ведь эти стихи написаны самим Квидалем![37]

А Квидаль — это Хамхо Хон.

Круглый дурак

Великий князь Чеан, сын короля Йеджона,[38] был очень глуп. Как-то сидел он у своих ворот и увидел нищего, который просил проса.

— У него нет проса, — сказал Чеан своему слуге, — но ведь он мог бы поесть медовых блинчиков!

По его словам выходило, будто у нищего есть все, кроме проса.

Опять же он оскандалился однажды с женщиной. Это получилось оттого, что за всю жизнь он так и не познал человеческого дао.[39] Сонмё, сетуя на то, что у Йеджона не будет потомков, как-то сказал:

— Если бы кто-нибудь помог Чеану познать человеческое дао, то он заслуживал бы награды!

Одна фрейлина решила попытаться и отправилась к Чеану в дом. В полночь, когда Чеан крепко уснул, она сумела сделать так, что они соединились. Но тут Чеан вдруг проснулся, вскочил с испуганным воплем и принялся тщательно умываться. При этом он кричал, что его осквернили.

А в годы Чжэн-дэ[40] Саныйвон[41]

ввел для ношения пояс, украшенный пластинками из рога носорога. Пояс был изумительно красив, и Чеан, присутствуя однажды на приеме в королевском дворце, надел его себе на талию.

— Очень прошу пожаловать мне этот пояс! — взмолился он после приема.

Чунмё[42] рассмеялся и пожаловал. Кое-кто может сказать: неправда, мол, что Чеан был глупцом. Но если слывешь умным и добродетельным только потому, что происходишь из королевского рода, то — хоть и говорили в древности, что человек всегда скрывает свои недостатки, — твоя слава не будет долговечной.

Что же касается отношений между мужчиной и женщиной, то они — от природы. Нельзя подавлять это человеческое чувство. И если кто-то не сближается с женщиной, считая это страшным грехом, разве он не настоящий дурак?

Ли Ги[43]

Чо попадает в беду

В окрестностях горы Пёнсан, что в уезде Хонам, жил сэнвон[44] Чо. Некий сосед-корзинщик занял у него деньги и долго не мог отдать их. Однажды корзинщик пошел к подножию горы нарезать ивовых прутьев. Вдруг он увидел огромного тигра, который лежал под скалой, вытянув все четыре лапы. Обычно, когда тигр съедает собаку, он будто пьянеет и мирно спит. Корзинщик тут же вернулся и сказал сэнвону:

— Я только что нашел в горах убитого тигра. Так вы возьмите его, пожалуйста, в счет долга, который я не могу вернуть!

— Ах! — засуетился обрадованный сэнвон. — Скажи, если его потащат волоком, не попортят ли шкуру?

По совету корзинщика он велел сделать большие носилки и, прихватив с собой пять-шесть слуг, отправился в указанное место. Приблизившись, сэнвон Чо на четвереньках взобрался на скалу, под которой спал тигр. Он сел, перегнулся вниз и стал глядеть на зверя. А слуги подошли прямо к тигру и с грохотом сбросили носилки на землю. Тигр вскочил, как ужаленный, огласил долину гневным рыком, взметнул песок и, ломая ветви, умчался в горы. А сэнвон Чо в беспамятстве брякнулся вниз со скалы, изранив себе все лицо и руки!