Через двадцать лет (СИ)

- То есть, мы можем попробовать… ухватиться за свой шанс? – осторожно спросил Алекс, выгибая шею. Эрика кивнула, почти зеркально отображая его движения.

- Если только ты не передумаешь и не исчезнешь.

- Даю слово.

Слетевшая с губ фраза, в определённом плане, бардак уравновесила, сгладила хаотичное состояние. Эрика будто расслабилась – во всяком случае, одеяло терзать прекратила и даже тихонько зевнула.

- Спасибо. Мы договорим, когда я снова проснусь, ладно?

- Конечно.

От камня оставался прах, избавлявший от болезненной тяжести последних нескольких месяцев. Или сразу четверти века? Алекс вздохнул. Ни о чём они, разумеется, толком не поговорили – впереди предстояла тьма откровений, раньше привычно оставляемых без внимания. Но пора отвыкать, если шанс действительно нужен, не так ли? Ведь он прав, и ещё совсем-совсем не поздно.

- А ты разве не хочешь отдохнуть?

- Я? Ох, нет, - ответный намёк на пожимание плечами получился средненьким, - отоспался уже. Надо подумать, как вести себя утром перед Луизой и её возможной компанией.

Он надеялся и мечтал, чтобы женщина прилетела одна, и ему достался скандал в сольном исполнении, а не дуэтом или трио. Или чтобы произошло неожиданно-спасительное событие, и скандала совсем не случилось. Эрика повторно зевнула, закрывая глаза.

- Будем вести себя по ситуации – другого не остаётся, - протянула она и затем кое-что вспомнила, - я рада примирению мистера Спаркса и Дэна. Возьмём с них пример, папа.

«Папа»… Алексу показалось, что где-то возле него ударила молния. Неожиданно ослепительное слово, озвученное впервые за разговор ни о чём, сверкнуло именно молнией. Крепко зажмурившись, он сосчитал до десяти и открыл глаза, с изумлением глядя на Эрику. Но нет, она никуда не делась – просто заснула, оставив родителя сбитым с толку, с ощущением неопределённости. Какой-то новой и правильной неопределённости, под знаком «плюс».

- Я люблю тебя, - шепнул мужчина, готовый к тому, что они скоро будут говорить про всё, про любые вещи, которые она захочет узнать. А она непременно захочет – в двадцать пять сложности воспринимаются куда проще, он сам только что убедился.

С этой счастливой мыслью Алекс и не заметил, как тоже провалился в сон.

* * *

Открывая дверь квартиры, Абрахам потянул молнию куртки вниз и сморгнул вечернюю усталость. В определённом смысле он начинал завидовать Дэну, чья молодость позволяла неутомимо выстаивать экстрим и перипетии. Нельзя сказать, что у него самого лет тридцать назад перипетий не было, но таких… Перебирая события двух дней, мужчина шагнул за порог и неожиданно споткнулся.

- Что это ещё за…?

Только тут он обнаружил, что по коридору и комнатам зажжён свет. А посторонним предметом, который возник под ногами, оказались беспечно брошенные на полу ботинки с грубой платформой и толстыми шнурками. Более того, прямо на подзеркальнике лежало отделанное замшей полупальто – столь же немыслимое, как и обувь. И всё вместе могло принадлежать лишь одному человеку…

- Ой-ёй, чемодан-то я убрала, а сапожки напрочь забыла! - из кухни выпорхнула Рэйчел Дженнингс с многоэтажным бутербродом в руках и футляром с флейтой под мышкой, - извини, сейчас исправим!

Не дожидаясь приглашений к действиям, девушка ловко отпихнула ботинки и, повторно кусая бутерброд, уставилась на отца. Тот с недоверчивой улыбкой смотрел на гостью, нянчившую в объятиях инструмент и провизию – Абрахам знал, что симфонистам это свойственно.

- Рэйчел?

- Угу, - прожевав сырно-мясной пласт с ломтиком помидора, девушка тоже улыбнулась, - а ты как думал, я не заявлюсь? По датам тура у нас подошли три дня в Эйвери-маунтин, после репетиции всех отправили в отель, но я решила, что дома лучше и… папа?

Абрахам, не слушая разъяснения, сгрёб дочь в охапку и обнял, крепко-крепко. Инструмент и бутерброд пришлось подвинуть, но молодая музыкантша особо не возражала.

- Как дела? Всё хорошо?

- Всё прекрасно, пап. Слушай, ты чего? Мы же недавно с тобой и Клайвом общались в видеочате – ты вроде ещё был не в духе и уставший…

Забыв, что и сейчас не на пределе бодрости, Эйб качнул головой.

- Мои друзья с неприятностями столкнулись, но это – уже пройденный этап.

- Точно?

- Точно.

Рэйчел Дженнингс, как истинный оркестрант, совмещавшая несколько дел одновременно, перехватила флейту поудобнее, прикончила бутерброд, и погладила отцовское плечо.

- Вот и прекрасно. Между прочим, я ужасно соскучилась, мотаясь по штатам. Через две недели ехать в Мексику, и там, возможно, мы пересечёмся с мамой, а пока вот с тобой удалось… Тут ничего интересного не происходило?

Мужчина рассмеялся, не зная, подходит ли история двенадцати лет и нескольких сложных семейных эпизодов под определение «интересное».

- В двух словах и не расскажешь, - вздохнул он, слегка отстраняясь, - пойдём-ка, сделаем чаю и тогда уж нормально пообщаемся.

* * *