Через Кордильеры

— Спросим-ка в каком-нибудь трактире, может быть, там знают. Об этом есть сведения даже в справочнике. Это явно мавританское влияние на испанскую колониальную архитектуру раннего периода. Кто другой мог бы выдумать слона на храмовом портале? Во всей Южной Америке не встретишь ничего подобного, а зоологических садов в то время не было.

— Что? Слон на храме? — трактирщик недоуменно покачал головой, подняв ее с разложенных по прилавку рук и протерев глаза. — На храме? — повторяет он, украдкой посматривая на трех сморенных жарою посетителей, которые, сидя за столом, дружно клюют носами. В его глазах можно прочесть невысказанный конец фразы: «Смотри-ка, гринго-то совсем спятили от жары…»

Мы ссылаемся на справочник, напечатанный по-испански.

— Что вы, я сроду ничего подобного здесь не слышал. Но вы можете посмотреть сами. У нас здесь всего шесть храмов. Первый сразу же за углом, на площади, второй…

— Я провожу вас, сеньор, я знаю все храмы, — предлагает семилетний парнишка, которого до сих пор не было видно из-за прилавка.

Под предводительством семилетнего гида осматриваем храмы, выслеживаем слона в городе сонь. Мы нашли его на третьем портале — небольшой каменный барельеф над входом, недоступный для съемки при полуденном солнце, которое било прямо в объектив наведенной зеркалки.

— Ну вот, конец слону, разве что отыскать где-нибудь восьмиметровую стремянку или подождать до завтра, когда солнышко будет светить слону прямо на хобот.

— Вам придется поторопиться, сеньоры, — разрешил наши сомнения торговец бензином, которого мы стащили с раскладушки. — На одностороннюю дорогу в Уанту машины пускают только до половины второго. Вам следовало бы поднажать на газ. Если вы задержитесь на первом участке, то вам придется два дня ожидать в Уанте прямого сообщения на следующем участке с односторонним движением. Уже начало второго…

В двадцать пять минут второго мы были у шлагбаума на выезде из Аякучо. Индеец в мундире перуанского полисмена по привычке и по обязанности заглянул внутрь «татры», доверху набитой багажом, и с важностью произнес:

— Bueno, no llevan nada, pueden seguir. — Ладно, вы ничего не везете, можете продолжать путь.

И поднял шлагбаум.

Мы — на север, солнце — на юг

Пять часов утра. Мы поднялись пораньше, чтобы проехать за день как можно больше. Ветра нет. Затянутое сырой мглою небо с самого утра готово было расплакаться.

— Сегодня, пожалуй, восхода солнца нам не видать. Вчера оно всходило в половине шестого, а вечером садилось без одной минуты шесть.

— А сейчас конец октября. Прошло уже четыре месяца после летнего солнцестояния в наших краях и добрых пять недель после равноденствия. Это значит, солнышко давно уже перебралось от нас, из Европы, через экватор сюда, на южное полушарие. Где-нибудь в Лиме на двенадцатой параллели мы с ним встретимся. В течение нескольких дней в полдень будем топтать собственные тени, а затем опять разойдемся в разные стороны. Мы — на север, а солнце — на юг, чтобы не опоздать к тропику Козерога.

— Не успеет оно слегка прогреть пампу в Аргентине, как мы уже будем в северном полушарии. А весной мы с ним встретимся где-нибудь в Мексике, прежде чем оно на тропике Рака начнет следующий круг.

— Хоть бы скорей уж доехать до Лимы.

Под машиной снова раздался металлический лязг.

— Слышал? Точно так же, как за Куско.

Долго искать нам не пришлось. Лопнул коренной лист в левой половине нижней рессоры. В этом не было ничего удивительного. Достаточно было заглянуть внутрь машины и посмотреть на задние рессоры, которые прогнулись в обратную сторону.

— Серьги второго листа пока что удерживают колеса, но они долго не выдержат. Теперь, Мирек, придется играть ва-банк, была не была. Чего бы я только не отдал, чтобы иметь сейчас запасную рессору!

— Теперь на поворотах придется ехать как можно тише, чтобы тяжесть не перемещалась на одну сторону. А в Лиме учиним нашему багажу безжалостную чистку.

Мелкий дождь омывает ветровое стекло, заполняет еще не просохшие выбоины дороги и проникает в грустные мысли. Мы как раз въезжаем на самый трудный участок пути, на дорогу с односторонним движением, которую строители подвесили на высоте нескольких сот метров над ревущими порогами реки Мантаро на восточном склоне узкого каньона, кончающегося где-то в Мехораде, в 130 километрах от Уанты. А что, если где-нибудь на неогражденном повороте лопнет второй коренной лист и мы потеряем управление? А может быть, рессоры выдержат? Ведь ехали же мы до самого Ла-Паса тоже с лопнувшим листом бог знает сколько тысяч километров и даже не знали об этом. Возврата нет, до Куско теперь дальше, чем до Лимы, и по дороге никто нам не окажет никакой помощи. Нет, о возвращении нечего и думать. Мы должны двигаться только вперед.

Вперед!

«89 С 615 Лима»

Когда мы в свое время задали вопрос: «Какова в Кордильерах дорога на север?» — нам ответили: «…с одной стороны скала, а к другой вам придется привыкнуть. Ведь, собственно, все равно, какой глубины под вами пропасть: сто метров или тысяча».