Через океан. Часть 1. Калифорния

Зак представил меня именно как партнершу по проекту, и меня приняли как родную. Пикник удался на славу. Зак рассказывал о своем туре, я рассказывала о проекте, ребята шутили и смеялись. Костер ярко и тепло горел, песни под гитару разносились далеко за пределы пляжа. Я заняла позицию наблюдателя и с интересом смотрела, как Зак ведет себя с друзьями. Он был замечательным. Душа компании, он шутил, подкалывал всех вокруг, но был таким милым, что все только смеялись над теми финтами, которые он ежеминутно выкидывал. Зак сносно играл на гитаре и даже спел. От его пения мое тело само начало двигаться. Я закрыла глаза и поддалась звукам его голоса. Открыв снова глаза, я увидела протянутую руку. Это был один из друзей Зака. Он приглашал меня на танец. Я посмотрела на Зака. Он кивнул и продолжил петь. Парень танцевал очень здорово. Вечер набирал обороты. К нам присоединились и другие пары. Зак закончил песню, и включили заводную музыку. Зак пригласил меня на танец, и мы словно дети отплясывали на холодном воздухе. Изо рта вырывался пар. Глаза наши горели. Это был один из самых веселых пикников в моей жизни. Было так комфортно и весело, что разъехались мы уже далеко за полночь.

По дороге домой Зак признался:

— Я рад, что ты будешь танцевать со мной. Оказывается, мне трудно смотреть, как ты танцуешь с другим.

— Ты ревнуешь?

— Нет! Хотя да… Наверное… Не знаю… Просто твое тело дарит мне какое-то особое ощущение… Что все возможно и нет никаких ограничений. Что я лучший.

— Ты и так лучший. Ты лучший для меня.

— Скажи мне.

— Я уже сказала — ты лучший!

— Нет, не это, — Зак вопросительно посмотрел на меня.

— Сказать что?… — не поняла я.

— Ничего, забудь, — вздохнув, сказал Зак.

— Зак, не говори загадками!

— Хорошо, не буду. Мы, кстати приехали, — он вышел из машины.

Я хотела выпытать, чего он от меня ждал, но внезапная догадка пригвоздила меня к дорожке. Зак уже дважды признавался мне в любви, но я не сказала ему этих слов ни разу… И я не могла их произнести. Мне всегда было трудно их говорить. Наверное, потому что эти слова делали меня уязвимой. Наверное, я всегда боялась признаться себе самой в этих чувствах.

Что за дурацкий характер — ругала я сама себя, но изменить его не могла. Я могла начать отношения, быть моногамной и хранить верность, могла даже делить с парнем постель, но все еще не признаваться себе, что люблю. Словно этими словами закрывала последнюю дверь к отступлению.

И вот теперь я не могла Заку сказать этих слов. Мне не позволяла совесть — эта тираничная часть меня. Она все твердила про Тёму. Про то, что времени прошло так мало, что нельзя так быстро забыть такого близкого человека и так быстро сказать такие важные слова другому. Даже если этот другой — мечта всей твоей жизни.

— Кэти, ты идешь? Чего застыла? На улице холодно. Пойдем, — и он взял своей горячей рукой мою руку. В его глазах читалась легкая грусть.

Мы зашли в дом в молчании. В молчании поднялись в комнату. Зак все еще держал мою руку в своей, но не сказал ни слова. В молчании мы по очереди приняли душ и в молчании залезли под одеяло.

Зак лежал на спине, молча глядя в потолок. Я легла ему на грудь, мои волосы рассыпались солнышком вокруг. Зак погладил их и наконец заговорил.

— Мне нравится гладить твои волосы… Они непослушные, но такие мягкие и нежные. Такие волнистые и упругие. Такие живые. Такие… — и он замолчал.

Я молчала, не зная, что сказать.

— Мне приятно держать тебя в своих объятьях. Я чувствую власть и силу.

Я молчала, проводя рукой по его груди, по красивым рельефным мышцам, по красивому подтянутому животу. По его коже пробежали мурашки.

— Посмотри на меня, Кэти.

— Ты так произносишь мое имя… Никто не произносил его так… — я осеклась, вспомнив, как сама всегда произносила его имя.

— Как?

— Вкусно, — прошептала я, улыбаясь в темноте.

— Потому что ты сама вкусная, — он видимо тоже улыбался.

— Что ты хотел сказать?

— Ничего. Я хотел посмотреть в твои глаза.

Лунный свет ворвался в комнату, отражаясь в глазах Зака. Они выражали столько… всего! В них была и грусть, и нежность, и забота, и тревога, и была… любовь! Да, я ее видела, и она заполняла мое сердце, словно вода заполняет пустой сосуд.

— Я боюсь, — прошептала я.

— Боишься чего?

— Что ты ненастоящий. Ты только пожалуйста не обижайся на меня… Просто ты такой хороший. Слишком хороший, чтобы это могло быть правдой. Пойми, видеть тебя на расстоянии и представлять, что ты идеал — это одно. Но быть с тобой рядом и понимать, что ты такой и есть — это совсем другое.

— Ты смешная, — ухмыльнулся Зак. — И какая-то неземная. Твоя логика непостижима. И порой мне жутковато, что на моей груди лежит моя фанатка, которая может во сне сделать со мной кучу фото и отправить их в любой из журналов.

— Эфрон, ты дурак! — возмутилась я, отнимая голову от его груди. — Ты вообще понимаешь, какую чушь несешь и что обижаешь меня!

Все тело Зака сотрясали судороги. Он пытался сдержать смех, но не мог.