Через тернии к звёздам

Когда я узнал коды доступа в бункер и путь туда, я не смог себя уже сдерживать, и рубанул его от макушки до задницы, ровно на две половинки. Так он и упал на спину, при двух половинках. Мне просто противно было находиться с ним рядом. Такое чувство было, что испачкался на столько, что ничем уже не отмоешься. А когда уничтожил его, сразу легче стало.

— Ну что, — спросил я Кречета, вытирая катану простынею, — пойдём посмотрим сокровища Али-Бабы?

— А пойдём. — Сказал Кречет, убирая камеру в чехол.

Вход в бункер находился прямо в спальне этого борова. Личный вход. Ещё один вход был непосредственно в гараже. Но он был скорее грузовым лифтом. Тем путём доставлялись в бункер богатства. Только доставлялись, наверх они ни разу не доставались. Но войти туда можно было именно из спальни министра. Там тоже был лифт, тщательно замаскированный в одёжном шкафу. Коды доступа подошли, ещё бы не подошли, я же знал, что коды правильные, поэтому и зарубил его. Спустившись вниз, мы прошли под землёй метров сто, и оказались перед ещё одной дверью с кремальерами и кодовым замком. Набрав и на этом замке код, мы вошли внутрь бункера. Вошли и обалдели. Мы уже знали, что здесь увидим, но знать и увидеть, это две большие разницы. В глазах от обилия золота зарябило. Здесь было восемьдесят тонн золота в слитках, серебра двадцать тонн, и сто тонн редкоземельных металлов в контейнерах. Причём из металлов, было всего помаленьку. На мой вопрос, зачем ему редкоземельные металлы, он мне так и не ответил толком. Наверно и сам не знал. Знал только, что это очень ценный ресурс. Поэтому и собирал. Деньги у него тоже были, и тоже в этом же бункере. Самое ценное, что было, так это Российские деньги. Были здесь и американские тугрики и европейские, но за ненадобностью, они были просто пачками уложены в углу, даже не на поддонах. А российские деньги были бережно упакованы и уложены на стеллажах. Здесь было что-то около десяти миллиардов рублей. Сколько точно, он и сам затруднялся ответить. Со счёта уже сбился. Просто он их использовал в оперативных целях.

Осмотрев всё это богатство, и убедившись в исправности грузового лифта, мы отправились обратно в дом.

— Ну что, Кречет, — вопросительно посмотрел я на друга, — пора сдаваться Георгичу? Представляю, сколько сейчас негатива мы услышим. Но, богатства как-то надо вывозить, да и людей нужно вывезти. Сами они вряд ли смогут улететь. Денег может просто не хватить.

— Ага, давай, звони, — кивнул он мне, — а я пока пойду людей успокою. А то, кажется, я какой-то шум внизу уже слышу. Как бы на улицу не ломанулись.

Я вытащил своё телефон и набрал Георгича. Я уже говорил, что с нашего телефона можно звонить с любой точки земли, лишь бы там была радиосвязь. Так что, нам не нужно было оплачивать свою связь. Она работала всегда. Кроме того, она была ещё и в таком виде, что расшифровать разговор было просто невозможно.

Через минуту ожидания, в телефоне раздался хриплый голос Георгича.

— Хват, твою душу, какого чёрта ты мне названиваешь? Даже в отпуске от тебя нет покоя. Совесть имей. Дай мне тоже отдохнуть по-человечески. Первый отпуск у меня за столько лет, и тут от тебя покоя нет. Что случилось? — Недовольно спросил он в конце.

— Георгич, — ласково начал я свой заход, — я тоже рад тебя слышать. И даже извиняюсь, за своё вторжение в твой сон. Извини, просто я не учёл разницу во времени в Узбекистане и дома.

— В каком Узбекистане, — недоумённо послышалось в трубке, — ты же домой поехал.

— Ну да, домой. А потом мы с Кречетом, поехали отдыхать в Узбекистан, в горы, хотели развеяться.

— Хм, — недовольно пробурчало в трубке, — и мне сейчас тебя поздравить с этим событием что ли? Ты для этого мне позвонил в четыре утра?

— Не злись, Георгич, я бы тебя не побеспокоил, но тут такое дело. Нужно срочно решать вопрос с вывозом ценностей в количестве двухсот тонн драгоценных металлов и восьмидесяти шести российских граждан из территории Узбекистана.

— Ничего не понял, — в трубке послышалось едва заметное беспокойство, — какие металлы, какие граждане? Вы же там просто отдыхаете? Хват, что там у тебя случилось, ты можешь объяснить толком?