Через тернии в омут

В ящиках стола царил полный бардак. Можно было подумать, что здесь кто-то основательно порылся, но я хорошо знала особенности характера Леши Калачова. Для такого разгильдяя, как он, это было вполне естественно.

Бумаги, документы валялись вперемешку с пустыми пачками из-под сигарет, фотографиями различной давности, авторучками, скрепками, скотчем и прочей дребеденью. В верхнем ящике стола одиноко покоился англо-русский словарь. Увидев его, я усмехнулась.

Я просто вспомнила историю, связанную с этим словарем. Об этом мне рассказывала Наталья. Пару лет назад Леша Калачов был одержим новой гениальной идеей – поехать в Израиль зарабатывать себе на жизнь. Он был уверен, что проживет там год, не особенно утруждаясь и получая хорошие деньги, а после вернется домой преуспевающим человеком, и они с Наташкой заживут припеваючи. Вот тогда-то и появился этот словарь, по которому Леша собирался учить английский язык.

Однако планам этим не суждено было сбыться: Леша не смог найти денег даже на дорогу, решил, что состоятельным человеком можно стать и у нас в стране, и занялся торговлей сигаретами. А словарь так и остался лежать в столе, оставляя надежду на то, что Леша когда-нибудь все-таки выучит английский язык.

«Видимо, для того, чтобы уехать в Штаты на ПМЖ», – грустно подумала я.

Решительно выдвинув нижний ящик стола, я вытряхнула его содержимое прямо на пол. Обложившись бумагами, я рассортировывала их по кучкам, в одну складывая документы, в другую – старые тетрадки, в третью – многочисленные записные книжки, которые Леша часто менял, а в четвертую то, что невозможно было отнести ни к одной из предыдущих. Например, туда перекочевала упаковка презервативов с клубничным ароматом.

Когда все содержимое ящика было тщательно рассортировано, я принялась просматривать каждую вещь. Начала я с записных книжек, но там никаких интересных записей не было. Последняя записная книжка была куплена где-то год назад, о чем свидетельствовала надпись на последней странице, датированная прошлым январем. События такой давности уже не были актуальными.

Потом я переключилась на документы, но и там ничего существенного не обнаружила. Я сложила все вещи обратно в ящик и задвинула его на место. После этого я принялась за средний ящик, но и там ничего, что могло бы помочь пролить свет на это дело, не нашла. Так как в верхнем ящике ничего, кроме словаря, не было, я его просто проигнорировала.

Я поднялась с пола, несколько раз присела, чтобы привести в порядок затекшие ноги, и прошлась по комнате. Остановившись возле шкафа, я открыла дверцы и стала проверять карманы Лешиных рубашек, курток и пиджаков. Там тоже какой только дребедени не было, но только не той, что могла представлять интерес. Когда же я стала проверять карманы брюк, чувствуя себя при этом ревнивой, неуверенной в себе женой, то уже проклинала в душе собственную затею.

«Ничего мне здесь не найти, – подумала я, с грустью перебирая целый ряд брюк различной расцветки.

Закрыв шкаф, я осмотрелась. Больше в спальне не было мест, которые можно было бы обыскать, и я прошла в зал и остановилась возле круглого полированного стола. Только я взялась за просмотр журналов и газет, возвышающихся горкой на столе, как мой взгляд упал на небольшой листок бумаги.

Я взяла его в руки и просмотрела. Это оказался счет за аренду помещения, выписанный на имя Калачова Алексея Викторовича.

«Странно, но это ведь совсем не там, где находится их офис, – подумала я, взглянув на адрес арендуемого помещения. Я аккуратно переписала адрес себе в блокнот и, еще раз окинув взглядом квартиру, собралась уходить.

«Пожалуй, я больше ничего не смогу здесь найти, – решила я. – Надо же, рылась-рылась, а мало-мальски интересный предмет лежал все время на виду, прямо у меня под носом».

Я прошла в коридор и отперла замок. И в этот момент мои глаза встретились с глазами другого человека, того, кого я и рассчитывала в конце концов увидеть. Он смотрел на меня немного испуганно, но тем не менее в глубине его глаз таилась решимость.

– Вы? – спросила я, улыбнувшись.

– Я, – хрипло подтвердил человек и сильно и грубо толкнул меня в глубь квартиры.

Я отлетела в дальний конец коридора и ударилась головой об угол стоявшего там шкафа. А Мерзлихин, ибо это был он, быстро поозиравшись по сторонам, схватил с вешалки металлическую ложку для обуви и уже замахнулся на меня, но я с проворностью кошки достала из сумочки свой газовый пистолет.

– Руки вверх! – спокойно произнесла я, направляя пистолет на Мерзлихина.

От неожиданности Михаил вздрогнул и опустил ложку.

– Какая встреча, – улыбнулась я. – Я, например, так очень рада. А вы, Михаил Витальевич, по-видимому, нет, раз приветствуете меня столь нетрадиционным способом…

Мерзлихин молчал, глядя на меня враждебным, холодным взглядом.

– Что ты лезешь не в свое дело? – наконец произнес он. – Какого черта тебе надо? Кто ты вообще такая?

– А вы разве до сих пор не знаете? – удивилась я. – Столько времени следить за мной на «Опеле» и не узнать, кто я такая?