Через три войны. Воспоминания командующего Южным и Закавказским фронтами. 1941—1945

Еще шел последний волжский лед, а мы уже не столько как энтузиасты, сколько по нужде вышли в море. На ранний лов вышли не только мы одни. В открытом море виднелись уже сотни больших и малых рыболовецких посудин. И все они, распустив свои белые паруса, непрерывно бороздили море. Движение по разным направлениям не являлось праздным, а это делалось с целью разведки и поиска рыбы. Еще в зимних условиях рыба собирается в большие косяки, в которых остается и ранней весной. Эти массы рыбы и ищут рыбаки. Но искать рыбу в море – непростое дело. Для этого нужен опыт, для этого нужна большая смекалка. Обычно в таких случаях на каждом рыболовецком судне имеется так называемый щуп наподобие длинного весла. Этот щуп рыбаки опускают в воду, судно идет на тихом ходу. И когда вы нападаете на то место, где много рыбы, то она ударяет об этот щуп, а эти толчки вы ощущаете в руках. Чем больше вы встретите рыбы, тем чаще ощутите это биение. Так определяется наличие рыбной массы. Рыбаки решают начать лов. Быстро опускаются паруса, немедленно в любом порядке выметываются в этом месте сети, и обильный улов обеспечен.

Наш небольшой новенький подчалок под названием «Баклан», как и все рыболовецкие посудины, то и дело менял курс, плавая южнее главного банка. Сергей сидел за рулем. Я держал в воде щуп, который то и дело выбивало у меня из рук из-за довольно сильного хода подчалка. Я напрягал все свои силы, чтобы удержать его. Затаив дыхание, я напрягал слух, осязание с тем, чтобы определить наличие рыбы. Мои товарищи Сергей и Александр все время задавали мне вопросы: «Ну как, есть что?» Как бы боясь спугнуть рыбу, я тихо отвечал на их вопросы: «Мало есть!» Этот ответ не удовлетворял ни их, ни самого меня.

– А ну-ка, я на счастье послушаю, проверю, – говорил Александр.

Я достаточно устал, но неохотно передавал щуп в руки товарища. Он также время от времени докладывал нам:

– Мало есть!

Снова я брался за эту работу, снова я напрягал все чувства, слух и осязание с тем, чтобы услышать, почувствовать удары рыбных масс. Наконец, я не только почувствовал частые удары, но щуп чуть совсем не выбило у меня из рук. С необыкновенным волнением я крикнул ребятам:

– Много есть! Кладите парус!

Быстро опустив парус, мы начали выметывать сети, а через час выбирали их полные, набитые воблой.

В этот раз мы работали весь день и ночь, то забрасывая сети, то выбирая их полными, набитыми рыбой. Пятнадцать тысяч штук по три рубля за тысячу сдали мы из этого улова воблы, а также много судака и сазана. Итак, наш самостоятельный дебют лова был исключительно удачным. Это был наш основной заработок всей весенней путины, поскольку удачный лов продолжался недолго. Наступило тяжелое время, когда рыба уходит куда-то глубоко в море, и тогда улов ее становился все беднее и беднее. Но рыбакам не привыкать и к этому, они продолжают трудиться изо дня в день, ставят сети, снова их выбирают, хотя и без рыбы.

Подолгу рыбаки ждут в весеннюю путину прихода к берегам Каспия сельди. А сельдь, в зависимости от погоды, появляется то очень рано, то с большим запозданием, а главное, она всегда появляется неожиданно. Рыбаки, зная это и чтобы не прозевать и не упустить время, начинают как бы вести разведку. И когда в конце апреля появилась сельдь, снова ожило взморье Каспия и снова рыболовецкие посудины начали бороздить море, не считаясь с временем и погодой.

В один из таких дней мы так увлеклись ловом сельди, что неожиданный шквал ветра опрокинул наш подчалок. И только благодаря помощи матросов, работавших на дебаркадере по постановке бакенов на главном банке, нам удалось спастись, поднять подчалок и снова как ни в чем не бывало продолжать рыбачить. Такие случаи на Каспийском море не редки.

В осень 1912 и весну 1913 года мы продолжали выходить на лов самостоятельно. Так же как и всегда, работа была тяжелая, а заработок грошовый.

Осенью 1912 года рыбаков Каспия постигло исключительное несчастье. В конце путины, когда многие из нас еще находились в море, подул сильный шторм при температуре 8—10 градусов ниже нуля. Из тех рыболовецких судов, которые были под Синим морцом, многих выкинуло на берег, многие затонули. Те суда, которые работали под Вышкой у 12-футового рейда, долго носило по морю. Этим штормом все ближние к морю поселки, в том числе и Мумры, были в большинстве своем затоплены водой. Вода в протоке поднялась до пяти метров, даже в самом поселке доходила до метра.