Через все испытания

Приказом командующего генерала М. С. Шумилова время переговоров было установлено с 8.00 часов до 10.00 часов 31 января 1943 года. Но в районе площади Павших Борцов, у здания универмага, где находился штаб 6-й немецкой армии, шел бой. Да и в остальной части города огонь со стороны немцев продолжался из всех видов оружия, стоял сплошной гул канонады.

В 8 часов 15 минут мы подъехали к площади Павших Борцов. Остановились у штаба 38-й бригады в районе железнодорожного вокзала. Через площадь виднелись развалины универмага. Нас встретил командир бригады полковник И. Д. Бурмаков. Он сообщил, что в 8 часов в штаб 6-й армии ушли для переговоров его заместитель по политической части подполковник Л. А. Винокур и начальник оперативного отделения штаба бригады старший лейтенант Ф. М. Ильченко. Сообщений от них пока не поступало.

— Немедленно доложите о нашем прибытии командующему генералу М. С. Шумилову, — попросил я комбрига. — И вслед за нами обеспечьте телефонную связь штаба шестой немецкой армии со штабом нашей армии и командующим.

Испытывая определенное волнение, мы пошли к зданию универмага. Миновав площадь Павших Борцов, по узкой тропе вышли на улицу Ломоносова, где в подвалах универмага находился штаб 6-й немецкой армии. Подходя к нему, мы увидели торчащие из всех разбитых окон, дверей и подвалов жерла пушек, пулеметов, автоматов и винтовок, направленных на противоположную сторону улицы Ломоносова, где находились воины 38-й бригады. Охрану штаба армии несли эсэсовцы и жандармы. В этом же здании находилось много офицеров.

Вход в подвал универмага был сделан с улицы. Здесь нас встретила группа немецких офицеров. Когда мы сообщили, что являемся парламентерами и уполномочены командующим Донским фронтом генерал-полковником Рокоссовским вести переговоры о капитуляции немецких войск и требуем немедленно провести нас в штаб 6-й армии к генерал-полковнику Паулюсу, к нам вышел полковник Адам. Он сообщил, что Паулюс произведен в чин генерал-фельдмаршала, и потребовал предъявить полномочия на право вести переговоры. Мы категорически отклонили его требования. К тому же официального документа на право ведения переговоров мы не имели. У нас был лишь ультиматум за подписью представителя Ставки Верховного Главнокомандования генерала Н. Н. Воронова и командующего Донским фронтом генерала К. К. Рокоссовского. Получилась небольшая заминка. Медлить нельзя было ни минуты. Я строго приказал немцам освободить нам дорогу и решительно вошел в подвал здания универмага. За мной пошли майор Рыжов и полковник Лукин.

Среди немцев произошло замешательство. Они подняли крик, шум, но, расталкивая друг друга, уступили нам дорогу. Полковник Адам был вынужден выйти вперед. Он и провел нас в помещение, где находился штаб 6-й армии. Шли по узкому, грязному, сырому, слабо освещенному светильниками из артиллерийских гильз коридору. По сторонам стояли немецкие офицеры.

Комната, в которой размещался штаб 6-й армии, слабо освещалась огарком свечи и тускло горевшей лампой. В комнате валялись чемоданы, разная рухлядь, было грязно и неуютно.

Увидев нас, все офицеры и генералы, в том числе генерал-лейтенант Шмидт и генерал-майор Росске, несколько растерялись, но потом встали и по-военному нам представились.

Мы по очереди назвали свои звания и фамилии, сообщили о цели своего прибытия. Как я понял, фамилии наши им были известны. Услышав мою фамилию, кто-то трижды сказал «комиссар», и все стали пристально меня разглядывать.

Майор И. М. Рыжов подтвердил, что мы действительно имеем дело с начальником штаба 6-й немецкой армии генералом Шмидтом и командиром 71-й пехотной дивизии генералом Росске, а не с подставными лицами. Мы предъявили генералам Шмидту и Росске отпечатанный и подписанный генералами Вороновым и Рокоссовским ультиматум.

Только теперь я обратил внимание, что в комнате штаба находятся офицеры 38-й бригады подполковник Л. А. Винокур и старший лейтенант Ф. М. Ильченко. Винокур подошел ко мне и заявил, что генералы категорически отказались вести переговоры и требовали представителей Донского фронта. Я приказал Ильченко срочно проверить, установлена ли телефонная связь со штабом армии, и, воспользовавшись растерянностью фашистов, приступить к разоружению немецкой охраны штаба. Старший лейтенант сразу же ушел выполнять приказ.

Немецкие генералы и офицеры вели себя в эти минуты по-разному. Шмидт суетился, говорил громко, почти кричал. И это никак не вязалось с его внешностью. На нем была отглаженная форма, намазанные чем-то волосы блестели, черные усики аккуратно подстрижены. Глаза маленькие, черные, круглые, постоянно бегающие.

Генерал Росске одет был в обычные военные ботинки и повседневную форму. Подтянутый, несколько заносчивый, он четко и деловито отдавал распоряжения и, казалось, был доволен ходом событий. Некоторые офицеры деловито отбирали необходимые вещи и укладывали их в вещмешки. Кое-кто сидел, погрузившись в свои мысли.