Через все испытания

— И я подумывал об этом. Сколько бойцов можем набрать?

— Двести. Не больше, — ответил тот же офицер.

— Хорошо. Сформируйте взводы. Командирами назначьте офицеров штаба и политотдела, — приказал генерал, ни к кому конкретно не обращаясь: те, кто должен был делать это, знали, что слова комдива относятся именно к ним.

— Разрешите мне возглавить отряд, — попросил я комдива.

Он на минуту задумался, затем взглянул на меня.

— Разрешаю. Хотя… — Скворцов рубанул ладонью воздух. — Все будет хорошо — уверен. Сами подберите командиров взводов…

На этом совещание закончилось. Я сразу же приступил к делу. На формирование отряда понадобилось немного времени. В тот же день, разъяснив бойцам задачу, отметив ее особо важное значение, я собрал короткое совещание командиров взводов, поинтересовался, как они думают действовать. Настроение молодых командиров мне понравилось: хорошо представляли всю сложность предстоящей задачи и были готовы во что бы то ни стало выполнить ее.

Особо поговорил с капитаном К. П. Зыряновым — помощником начальника политотдела по комсомольской работе. Он впервые командовал взводом, и мне хотелось подбодрить его, дать кое-какие советы.

— На острове в опасном положении находится НП командира двести двадцать пятого полка майора П. А. Плешкова, — сказал я после того, как мы обменялись мнениями о предстоящей операции. — Будете пробиваться к нему, окажете ему помощь. Обстановка там сложная — учтите.

Зырянов понимающе кивал. Это был смелый, инициативный офицер, и я ни на секунду не сомневался в том, что задание он выполнит, будет действовать решительно.

К вечеру под огнем противника мы переправились на остров. Нас встретил заместитель командира 89-го гвардейского саперного батальона капитан И. Д. Лимонов.

— Как тут у вас дела? — поинтересовался я, глядя на закопченное лицо офицера.

Он устало махнул рукой:

— Деремся. Имеем задание к переправе фрицев не подпускать. Но людей маловато. Но теперь силы прибавились. Можно ударить по фашистам.

— Ударим! Да так, чтобы навсегда запомнили этот день, — согласился я.

Объединенными силами, открыв огонь из всех имеющихся у нас видов оружия, мы организовали первую атаку противника и несколько оттеснили его. Но сразу же последовал артиллерийский обстрел и бомбежка с воздуха наших позиций. Мы с капитаном Лимановым укрылись в одном окопе. И все! Больше я уже ничего не видел и не слышал. Не знаю, сколько прошло времени — быть может, всего несколько минут, но они показались мне вечностью, когда я снова увидел свет и вздохнул полной грудью. Мой ординарец младший сержант И. Яковлев, заботливо стряхивая с нас песок, говорил:

— Ну и подзасыпало вас. Были рядом, а потом гляжу — после взрыва снаряда куда-то пропали. Ну, думаю, все. А потом понял: засыпало вас.

Мы переглянулись с Лимановым и нелепо рассмеялись. Просто от радости, что снова смерть прошла рядом.

…Бой шел всю ночь. К утру фашистские автоматчики были выбиты с острова. К этому времени капитан Зырянов через связного доложил, что его взвод и отделение связистов под командованием лейтенанта С. О. Гуревича отбили атаки фашистов и достигли НП 225-го полка, восстановили проводную связь. За мужественные и умелые действия лейтенант С. О. Гуревич был удостоен звания Героя Советского Союза, а капитан К. П. Зырянов был награжден орденом Красного Знамени.

Доложив генералу А. В. Скворцову о выполнении задания, я решил навестить командира 225-го полка майора П. А. Плешкова. Знал его давно, вместе воевали под Сталинградом, Курском. К тому же оба были сибиряками это нас вроде бы даже роднило. Петр Антонович был призван из запаса в начале войны, был командиром взвода разведки, помощником начальника штаба полка по разведке, начальником штаба полка. Его любили за смелость, общительность, за умение в любой обстановке не унывать, не терять самообладания.

Признаться, торопился к Плешкову я не только потому, что хотел увидеться с ним. Меня мучил вопрос: почему он не перешел вместе с батальонами на правобережье Днепра, а остался на своем наблюдательном пункте на острове.

Не мог же он не знать, что подвергает и себя, и всех, кто рядом, смертельной опасности.

Петр Антонович встретил меня с тревогой во взгляде. Вид у него был растерянный, виноватый. Предупредив мои расспросы, сразу же пояснил:

— Хотел, как лучше, а получилось… Плохо получилось. Я ведь что думал: не буду переносить наблюдательный пункт на правый берег — здесь мне удобней, видны боевые порядки всех батальонов, управлять ими удобнее… — Офицер замолчал и стоял, опустив голову, крепко сцепив пальцы рук.

— Ошибка ваша дороговато обошлась, — стараясь говорить как можно спокойнее, ответил я. — Лучше бы, конечно, вам вместе с батальонами перейти протоку, как это сделали командиры двести двадцать восьмого и двести двадцать третьего полков. Своим присутствием они поднимали дух бойцов, да и управлять полками им было легче.

— Я это понял, — с болью в голосе сказал Плешков. — Урок на всю жизнь.

— А что все-таки произошло на НП? — сменил я тему разговора. — В общих чертах знаю, а вот детали мне неизвестны.