Чёрная бабочка

Понимаю, трудно, чем удивить в наше время, когда столько всего уже написано, столько всего уже сказано. Словам очень трудно обрести вес, если их говорит человек, не имеющий отношения к популярности себя в тот или иной период жизни. И прислушиваться к этому, призывать принимать изложенное за единственное истинное, было бы эгоистично с одной стороны и чересчур самоуверенно с другой, хотя, по сути, в таком изложении одно дополняет другое, но и считать написанное обычным субъективным мнением было бы некорректно, так как, согласитесь, не каждый выражает свои убеждения и взгляды на те или иные проблемы в таком контексте. И если бы я сказал, что эти суждения посылаются мне свыше, многие бы из Вас посчитали меня за очередного психопата, возомнившего себя проводником из мира иного в мир земной. В этом случае, предпочитаю использовать такое понятие, как презумпция, которое гласит о том, что предположение считается истинным до тех пор, пока ложность данного предположения не будет бесспорно доказана. Но сложность оценки изложенных здесь идей будет в том, что здесь неуместны эмпирические методы познания, а значит бесспорно доказать обратное или бесспорно обосновать написанное всё равно не получится до тех пор, пока последствия происходящего сегодня нельзя будет увидеть наглядно завтра, которое неизбежно приближается к нам. Кто-то спросит, если такое завтра неизбежно, для чего тогда всё это нужно? Это нужно для того, чтобы завтра было настолько отдалённым, насколько это возможно. И это не боязнь его, это боязнь его последствий. Наверное, эта тоже какая-нибудь фобия. Ах да, футурофобия – это страх перед будущим, сейчас же всему дают названия, настоящее очень щедро пропитывает нас всё новыми и новыми определениями, которые, после понимания и отложения в память, ведут себя как навязчивая упаковка, ведь главным всё равно остаётся сущность сказанного, а не то, во что это сказанное было завуалировано. И, хотя горы этого словесного мусора служат неотъемлемой частью профессиональной и культурной этики, ради которой и осуществляется выстраивание псевдограмотной речи, но люди при этом умней не становятся. Количество сказанного не соотносится с качеством, как, впрочем, если бы было и наоборот. В наше время ценится исключительно быстрая адаптация к появлению нового ритма жизни и нового веяния больших перемен. Но в тоже время, как было бы прекрасно, если бы все общались между собой, употребляя по делу всю эту терминологию нового поколения. Нам бы требовалось намного меньше времени для обсуждения дискуссионных вопросов и ознакомления с инструментами Большого Хранилища. Но страх всё-таки связан не с наступлением завтрашнего будущего, а с последствиями дней, которые могут оказаться фатальными для человечества.