Черная капелла. Детективная история о заговоре против Гитлера

Генри Форд продолжал работать, несмотря на то что его состояние оценивалось примерно в сто миллионов долларов США. Среди прочего президент Ford Motor Company занимался газетным бизнесом. Страницы газеты Dearborn (Michigan) Independent стали его рупором. В начале 1920-х он решил отказаться от анонимности и выпустил сборник статей о политике и культуре под собственным именем. Четырехтомный труд носил название «Международное еврейство. Важнейшая проблема мира». Адольф Гитлер держал на столе в приемной стопку этих книг для интересующихся[39]. Это был настоящий Генри Форд, без тормозов. Главы назывались по-разному: «Как действует международная еврейская денежная сила», «Евреи — помощники Бенедикта Арнольда[40]». Глава 47 третьего тома называлась «Еврейский джаз становится нашей национальной музыкой». Эта музыка явно была не по душе любителю стиля кантри со Среднего Запада.

«Популярная музыка — монополия евреев. Джаз — еврейское творение, — негодовал Форд. — Обезьяньи крики, визг джунглей, ворчание, писк и вздохи пещерной любви маскируются несколькими лихорадочными нотами… Неудивительно, что, где бы ни обнаружилось пагубное влияние на общество, везде находишь группу евреев!»[41]

О, кстати: безумные танцы под джазовую музыку, типа чарльстона, ведут к беспорядочным половым связям[42].

Обезьяньи крики? Пещерная любовь? Ошеломленный нападками Форда Юлиан Фус, невысокий худощавый очкарик, пианист, деливший время между Соединенными Штатами и родной Германией, в 1927 году приехал в берлинскую студию вместе со своим небольшим оркестром и записал инструментальную вещицу Let’s All Henry Ford. Пьеса была написана в стиле свингующего чарльстона со странными элементами кантри, скрипичными риффами и завываниями труб. Название пьесы перекликалось с названием джазового хита Let’s All Go to Mary’s House, очень модного несколькими годами ранее.

Информационное и новостное агентство Associated Press

называло Фуса «королем берлинского джаза». Он стал первым немецким джазменом, сыгравшим «Рапсодию в стиле блюз» американского джазового композитора Джорджа Гершвина. У него были и другие записи, в том числе Bananas’ Skin Stomp и Auf Wiedersehen, Herr Doktor[43]. В интервью канадской газете Фус говорил, что поначалу немцы считали эту энергичную, не подчиняющуюся строгим правилам музыку «слишком шумной». Но со временем отношение изменилось.

«Сегодня джаз слушают все — за исключением некоторых национал-социалистических ворчунов, которым все еще хочется вернуть венские вальсы, чего, конечно же, никогда не будет».

Германия находилась на грани политических и социальных перемен. Гитлер умело сочетал харизму культа личности с ностальгической ксенофобией. Если перейти на музыкальные термины, его форте[44]представляло собой строго регламентированный венский вальс авторитаризма — полную противоположность свободному и раскованному джазу многопартийной демократии. Штурмовики и эсэсовцы не теряли времени. Они ясно давали понять обществу, что приход к власти Гитлера знаменует рассвет новой, более мускулистой Германии.

А Фус тем временем обосновался в Берлине. Вместе с женой Лили он приобрел ночной клуб, где и сам порой играл на пианино. Вскоре ставший популярным клуб «У Юлиана Фуса» располагался в западной части города, по соседству с отелем «Эдем». Здесь с удовольствием собирались художники, актеры и журналисты. Одним мартовским вечером 1933 года в клуб пришли два штурмовика и набросились на Фуса. Они обзывали его «грязным евреем» и «подонком» и обвиняли в том, что он якобы не вернул долг кредитору. Конечно же, это была ложь. Лили вызвала полицию, и штурмовиков выгнали.

Через две с половиной недели уже шестеро молодчиков (четверо из них — штурмовики) вломились в клуб в пять утра и потребовали выпивку[45]. Фус объяснил, что после трех часов ночи спиртное подают только членам клуба. Это совсем не обрадовало незваных гостей. Двое принялись избивать Фуса с криками «грязный еврей». Фус был весь в крови. Один штурмовик навел на работников клуба пистолет, а другой четырежды выстрелил в стены и потолок. Разбушевавшихся молодчиков вновь пришлось успокаивать с помощью полиции.

Король берлинского джаза действительно был евреем — и в Германии он больше не чувствовал себя в безопасности.

В юности Фус ездил к родственникам в Нью-Йорк. Америка так ему понравилась, что он остался там на несколько лет и в 1916 году получил американское гражданство. Во время Первой мировой войны его даже призвали в армию, но в боевых действиях он не участвовал. Уже тогда Германия находилась на грани безумия, и двойное гражданство стало для него настоящим спасением.

Оправившись после того избиения, Юлиан Фус закрыл свой клуб и в 1934 году вернулся в Нью-Йорк, не имея ни малейшего желания возвращаться в Берлин.