Черная кошка в белой комнате

– Итак…Человек решает поиграть и берет тетрадь, с которой бежит к единственной комнате, где совершенно нет мебели. И вообще ничего нет. Через десять минут он выходит оттуда без тетради. Ждет, пока начнутся поиски, и уходит. Добавим к условиям, что выкинуть тетрадь из окна он не мог. И вынести на себе, очевидно, тоже.

– Говорю же, в трельяже спрятал, – пробурчал с пола Бабкин, открывая доску и начиная выкладывать на ковре рисунок из зеленых и синих стеклянных камешков. – Или под паркетом.

– А я говорю, что мы осматривали трельяж и паркет! – подала из кресла голос Маша, зарыв пальцы в длинные рыжие волосы. – Ну не было там тетради, не было!

– Плохо искали!

– Хорошо!

– Мы делаем ту же ошибку, которую делали до нас, – перебил их Макар. – Идем по тому же следу. Только у искавших было то преимущество, что они находились, так сказать, на месте событий. А мы далеко от него и не можем проверить возникающие идеи вроде потайного ящика в трельяже или крысиной норки под плинтусом.

– А у нас может быть другой след? – усомнился Сергей.

– Да. Например, тот, который ведет обратно.

Маша подняла голову и уставилась на Макара, Сергей перевернулся на спину, глядя на приятеля снизу вверх.

– Что значит – обратно? – спросил он. – В каком смысле?

– Представь себе, мой недогадливый друг, белку, которая бежит с орехом в лапах. Подбегает к дуплу, ныряет в него, выскакивает и удирает уже без ореха. Мы начали искать орех с того момента, как белка остановилась возле дерева. Правильно?

– Правильно. А при чем тут…

– Подожди. Но если идти по беличьему следу обратно, то сначала мы придем к тому месту, где она взяла орех. А потом уйдем в глубь леса – туда, откуда она прибежала. Понимаешь? С той точки, откуда начались поиски, след ведет в две стороны, а искали только с одной.

– Разумеется, с одной. Потому что нам нужно идти в определенном направлении, куда ведет след к дуплу.

Макар покачал головой.

– На первый взгляд – да. Но во всей этой загадке есть что-то такое, что делает ее не такой простой, как кажется на первый взгляд. Я только пока не понял, что именно.

Он уселся на ковер, скрестив ноги по-турецки, и сгреб в кучку стеклянные камешки, разложенные Сергеем в блестящую дорожку.

– Мы не знаем, кем раньше работал Калугин, – подала голос Маша. – Может быть, он имел дело с техникой вроде того датчика, который стоял на подоконнике, и просто отключил его. Это кажется мне более правдоподобным, чем потайной ящик или фокусы с зеркалами.

Илюшин покачал головой.

– Ты сама сказала, что Калугин и хозяин дома были партнерами по бизнесу. В таком случае с большой долей вероятности Гроздев знал, чем раньше занимался его партнер, и не был бы так уверен в том, что тот выкинет тетрадь в окно, отключив датчик. Твоя загадка, Маш, нравится мне все больше и больше.

Он подумал и прибавил:

– Ты можешь вспомнить подробнее, что было до того, как Калугин объявил о споре?

– С какого момента?

– С того, когда он выхватил тетрадь. Кстати, а почему именно тетрадь, а не что-то другое?

Маша нахмурилась, вспоминая.

– Это получилось как-то само собой. Алевтина и Гроздев спорили в маленькой комнате, она поначалу попыталась отобрать у него тетрадь, но он ее не отдал. Хотел зачитать гостям вслух какие-то стихи из тетради, которые она писала в юности. А в соседней комнате дурачились остальные вместе с Калугиным. Затем он что-то крикнул, кажется «догоняйте», и вбежал к нам.

– А ты где стояла?

– В дверях. Я стала выходить, когда…

Маша остановилась.

– Когда что? – нетерпеливо спросил Макар.

– Когда мне совсем перестало нравиться происходящее между Алевтиной и ее мужем, – чуть удивленно ответила та, осознав реальную причину своего ухода. – Он хотел зачитать всем стихи, которые она придумывала еще девчонкой, а я очень не люблю такое грубое выставление напоказ чужих секретов. И видно было, что он настоит на своем, прочитает. Вокруг них собралось человек шесть, и все с нетерпением ожидали, чем все разрешится.

– Но тут вбежал Калугин и испортил хозяину удовольствие от издевательства над женой, – заметил Сергей. – Так?

– Так. А потом он побежал по коридору, а остальные – за ним. Чуть меня не смели. Я вжалась в стенку, а Павел второй раз пробежал с тетрадкой мимо меня, уже обратно, и уронил горшок с цветком. Большой такой горшок… Правда, он не разбился. И всем пришлось остановиться, пока они поднимали цветок и убирали просыпавшуюся землю.

– Почему цветок стоял в коридоре, а не на окне? – спросил Макар. – Там светло?

– Нет, там для него темно, но это я его переставила. – Маша недоуменно посмотрела на него. – Там, где горшок поначалу стоял, его чуть не опрокинули, а полка в коридоре была свободна. Вот я и задвинула его в глубь полки, чтобы никто случайно…

Она замолчала, потому что Макар стукнул одним камешком о другой.

– Ты задвинула его в глубь полки? – переспросил он.

– Да, – чуть растерянно отозвалась Маша, вспоминая, что намеренно выбирала место для можжевельниковой башенки там, где ее точно никто не уронит. – Подождите! Но как же тогда…

– Вот именно, – сказал Илюшин. – «Как же тогда».