Черная Скала

— Что происходит? Я вижу — что-то случилось.

Он бросил взгляд в сторону кухни, затем спросил:

— Как ты?

— Много новостей, с тех пор как я сюда приехала, но ничего плохого. Я потом тебе расскажу.

Тетя Тасси принесла горячие пышки и поставила на небольшой круглый столик.

— Вы уже бывали на Тобаго, Вильям?

— Да, миссис Д’Обади. Я был в Скарборо несколько лег назад.

— Может быть, Селия покажет вам Черную Скалу.

— Это было бы хорошо, — ответил он, поглядев на меня.

Тетя Тасси ушла к себе, почувствовав, что мы хотим остаться вдвоем, мне сразу стало легче.

Вильям почти не ел. Вместо этого он разглядывал двор, он казался взволнованным и растерянным. Наконец он сказал, что хотел бы пойти куда-нибудь, где мы могли бы поговорить наедине. Теперь я тоже занервничала.

Я сказала тете Тасси, что мы пойдем прогуляемся по берегу. Она тихонько спросила, все ли в порядке, и я ответила: да.

Сначала мы шли в молчании. Вильям время от времени поглядывал вперед, но в основном смотрел себе под ноги и казался погруженным в какие-то тяжелые размышления. Он взял с собой большую дорожную сумку. Я сказала, что он может оставить ее в доме, где она будет в полной сохранности, но он настоял на своем.

— Эго не Лавентиль, люди здесь целыми днями не запирают ни окна, ни двери.

Мы свернули на узкую тропинку. С ореховых деревьев уже опали листья, под ногами была коричнево-зеленая трава, вскоре сменившаяся мягким песком.

Пройдя между высоких деревьев, мы вышли на берег. Солнце уже палило вовсю.

— Давай пойдем куда-нибудь в тень, — предложила я.

Мы уселись под морским виноградом, ветки которого были усыпаны розовато-зелеными ягодами.

— Знаешь, говорят, здесь жила одна ведьма, приехавшая из Африки. Не знали Ган Ган Сара. Через какое-то время она захотела вернуться домой, но не смогла, потому что ела соль. Не могила здесь недалеко, в деревне Голден-Лайн.

Вильям смотрел на меня, его глаза наконец-то, перестали бегать.

— Иногда я чувствую себя, как Ган Ган Сара. Мне кажется, что я все равно останусь здесь, как бы я ни старалась отсюда вырваться. — Я вынула из кармана осколок черной скалы — тот самый, что мне дала миссис Джеремайя. — Я когда-нибудь тебе уже это показывала? Этот камень мне дала одна ясновидящая. — И потом: — В прошлом году она умерла.

Вильям осмотрел камень, подержал его на свету.

— Ты достойна гораздо большего, чем эта деревня, — сказал он, глядя на море.

— Скажи мне, Вильям. Объясни, что случилось. А потом я расскажу тебе свои новости.

Вильям обхватил голову руками.

— Мне нужно поскорее удирать, Селия. Я вообще не должен был сюда приезжать. Меня могли засечь, когда я садился на корабль.

У меня пересохло во рту. Кажется, все еще хуже, чем я опасалась.

— Ну, говори, что бы это ни было.

Вильям посмотрел на меня.

— Соломон убил человека.

Это не стало такой уж неожиданностью; я знала, что Соломон на это способен.

— Но ты-то какое имеешь к этому отношение?

Я уговаривала себя: если ты будешь сохранять спокойствие, он во всем тебе признается. Если ты начнешь паниковать, то только все испортишь. Я никогда не видела Вильяма в таком состоянии.

— Соломон сказал, что поедет повидаться с Натаниэлем и хочет, чтобы я поехал с ним. Он сказал, что на востоке наклевывается кой-какая работенка. Я спросил, что за работа, и он ответил, что должен получить с кого-то деньги. Так что мы доехали до Аримы, там остановились, он купил несколько бутылок пива и распил прямо там со своим приятелем из винной лавки. Я тоже немного выпил. Но только один стакан, потому что он сказал, что я ему нужен трезвым.

Вильям сосредоточенно смотрел вниз, стараясь припомнить все детали.

— Мы поехали дальше, он по-прежнему помалкивал. Потом мы доехали до дороги Эль-Квамадо. Он поставил машину в стороне и велел мне из зарослей следить за дорогой. Я должен был просигналить, когда увижу приближающийся автомобиль. Я сказал, хорошо, но я хочу знать, что происходит. Он сказал, что лучше мне ничего не знать. Я спросил, лучше для кого? Он ответил, что для меня.

— Потом я увидел, что он с кем-то разговаривает. Это оказался Натаниэль. Дальше я их уже не видел. Прошло минут десять — мимо проезжает старый грузовичок. Я, как и договаривались, подаю сигнал. Жду. Ничего не происходит. Проходит еще пятнадцать минут. На этот раз приближается белая машина. Я слышу, как она едет и вдруг останавливается. Потом слышу лай собаки и крики, много криков, и шум, будто лопается бамбук, и понимаю, что происходит что-то неладное. Потом опять крики и вдруг выстрел.

Вильяма уже трясло от волнения.

— Продолжай, — сказала я.

— Я увидел, что Соломон бежит по дороге с пистолетом в руке, как будто за ним кто-то гонится. Я завел мотор, Соломон прыгнул за руль, и мы поехали. Мы проехали мимо белой машины, там лежало тело, и мы чуть его не переехали. Я закричал, чтобы Соломон его объехал, и он послушался. А потом мы помчались, как будто за нами гнался сам дьявол, и гнали так до самой Аримы.

— Пока что я не вижу, чтобы ты был в чем-то замешан. Другое дело — Соломон.