Чернее некуда

– А что насчет... – Аллейн слегка повел головой в сторону уставившегося в окно лакея.

– Нгомбванской шатии? Ну, как тебе сказать? Домом правит один из них, получивший образование в Англии и работавший в первоклассных парижских отелях. Наилучшие рекомендации. Посольская прислуга набрана, как мне сказали, в Нгомбване. Чего она стоит и как они ее там набирают, я не знаю. Короче говоря, их здесь тридцать человек, да еще с Президентом приедет кое-кто из его слуг. Нгомбванцы, насколько я понял, будут все больше с любезным видом стоять по стеночкам. Вот этот малый, – Гибсон перешел почти на шепот и говорил, двигая лишь уголком рта, – дело другое, он, можно сказать, парадный телохранитель Президента. В официальных случаях он торчит поблизости от него, разодетый, как каннибал, со здоровенным, ржавым символическим копьем в лапах. Это у них что-то вроде королевского жезла или парадного меча. Называй, как хочешь. Прикатил пораньше вместе с несколькими личными слугами Президента. Президентский самолет, как ты, наверное, знаешь, прилетит завтра утром.

– Как себя чувствует посол?

– На стенку лезет.

– Бедняга.

– Он то суетится насчет приема, то мучается кошмарами по поводу безопасности Президента. Собственно, и мы с тобой здесь потому, что он очень просил нас прийти.

– Он звонит мне с утра до вечера на том основании, что я знаком с великим беем.

– Что ж, – сказал Гибсон, – разве я сам втянул тебя в это дело не по той же причине? А поскольку тебя еще и на прием пригласили, – ты уж не сердись, что я с тобой так вот, запросто, – положение сложилось, можно сказать, совсем соблазнительное, тут бы никто не устоял. Только пойми меня правильно.

– Ради всего святого, что я по-твоему должен делать? Бросаться прикрывать своей грудью Президента каждый раз, как то-то зашебуршится в кустах?

– Не то чтобы я думал, – следуя своим мыслям, продолжал Гибсон, – будто нас ожидают настоящие неприятности. В общем-то нет. Не на этом приеме. Вот его разъезды туда-сюда, это действительно головная боль. Говоришь, он согласился нам помогать? Соблюдать вашу с ним договоренность и не удирать на непредусмотренные прогулки?

– Мы можем только надеяться. А каков распорядок событий? Во время приема?

– Вначале он будет стоять в вестибюле, на ступенях, ведущих в эту комнату. За спиной вот этот, с копьем, справа посол. Слева, немного сзади, советники. Личная охрана образует что-то вроде коридора, ведущего от дверей прямо к нему. Они при оружии, это часть их формы. Восемь моих парней находятся снаружи, прикрывают путь от автомобилей к входу, еще дюжина в вестибюле и вокруг. Все в ливреях. Ребята надежные. Я договорился с “Костаром”, чтобы их нагрузили работой, – пусть разносят шампанское и так далее, чтобы не выбивались из общей картины.

– Так что насчет распорядка?

– Гости начинают съезжаться в половине десятого, мажордом, стоящий у входа, выкрикивает их имена. Они проходят по коридору из охранников, посол представляет их Президенту, Президент жмет им ручки, и они топают дальше. Вон там на галерее играет музыка (оркестр Луиса Франчини, я их всех проверил), на помосте перед этими железками стоят кресла для важных гостей. Для прочих – кресла у стен.

– И какое-то время мы тут прогуливаемся, так?

– Так. Наливаетесь шипучкой, – без всякого выражения произнес Гибсон. – До десяти часов, в десять открываются все эти окна и прислуга, включая и моих людей, встает около них, приглашая гостей выйти в парк.

– И тут, Фред, начинается пресловутая головная боль?

– Да, будь я проклят! Пойдем-ка, взглянем.

Через высокое окно они вышли в парк. От широкой части озера, вдоль сходящихся сторон которого вели мощеные дорожки, дом отделяла низкая терраса. По другую сторону озера стоял шатер – изящное сооружение из натянутой на огромные пики с плюмажами полосатой ткани. Там же, на узком конце озера были расставлены кресла для гостей, все это окружали столь нелюбимые Гибсоном деревья.

– Конечно, – мрачно сказал он, – тут будет куча вечно гаснущих китайских фонариков. Как видишь даже они чем дальше, тем становятся меньше. Эффект поддерживают. Надо отдать им должное, ребята поработали на славу.

– Они, по крайней мере, дадут какой-то свет.

– Не волнуйся, ненадолго. Предстоит что-то вроде концерта, да еще кино будут показывать. Экран натянут вдоль стены дома, а проектор разместят с той стороны озера. И все это время никакого света не будет, только в шатре – здоровенный орнаментальный фонарь, освещающий Его Прохиндейство, чтобы легче было прицелиться.

– Долго это протянется?

– Они говорят, минут двадцать. Сначала туземные пляски с барабанами, следом еще пара номеров, включая пение. Думаю, все займет не меньше часа. Потом вы вернетесь в банкетную, ужинать. А потом, если на то будет милость Господня, отправитесь по домам.

– Уговорить их изменить программу ты никак не можешь?

– Ни единого шанса. Все расписано наверху.

– Ты имеешь в виду Нгомбвану, Фред?