Черничная Чайка

В столовой тоже. Все стулья на столах, только в углу один стол с приборами. А за столом Аврора. Сидит, грызет свои заплесневелые батончики, запивает кипяточком. Заскок забежал вперед, с раздачи выглянул, мне промигал – каша готова, извольте кушать. Баян сиротливо скучал на подоконнике.

Притащил мне апельсиновый сок и овсянку, сообщил, что на обед будет курица и пальмовый суп. Я сказал, что от пальмового у меня икота начинается, мне бы березовый. Заскок привычно выпал в осадок, пришлось срочно его успокоить, что пальмовый я тоже вполне употребляю, не плесенеед какой-то.

Аврора громче захрустела своими батончиками, с этаким протестом. Впрочем, она, видимо, всегда протестует. Я устроился прямо напротив нее, бухнул в овсянку большой кусок масла.

– К тебе бота приставили? – спросил я.

Аврора проигнорировала.

– А ко мне приставили, – я кивнул на Заскока. – Его зовут Заскок. Вон тот. Мне кажется, он тут на все случаи…

– Не порть аппетит, а? – попросила Аврора. – Впрочем, один твой вид уже портит аппетит, можешь продолжать.

– Спасибо, – я принялся за кашу.

Каша была дрянная. Непроваренная, с крупными отрубями, сладкая, а я сладкую не люблю. И масло горьковатое. Зря я надеялся. Но пришлось есть. Видимо, нечеловеческое питание способствует перевоспитанию. Где ты, мой милый Андрэ? Интересно, куда делись вчерашние пироги? Я же явственно слышал запах пирогов… Или это тоже – часть педагогики? Нет, надо отсюда выбираться…

– Интересно, как тебя зовут? – спросила вдруг Аврора.

– Ты же говорила, что все про меня знаешь.

– Я имею в виду прозвище. Как там по-старинному – кликуха?

Это она мне за то, что я назвал ее Авророй Кошмар. Девчонки мстительны, как каракатицы.

– Меня зовут Антон, – сказал я.

– Антон Уткин… – Аврора отряхнула ладони. – Антон Уткин… Кряк? Как тебе это прозвище?

Я пожал плечами.

– Кряк… Нет. Как-то по-детски… Хотя, с другой стороны, Кряк очень похоже на Хряк…

Аврора достала из сумки устройство, похожее на термос, только с кнопками и огоньками, а еще прозрачное сверху. И сквозь прозрачное виднелась какая-то зеленая пакость, скорее всего та самая чудесная плесень.

– Нет, Хряк тебе не пойдет, – продолжала она рассуждать. – Хотя ты, конечно, моральная свинья. Аут! Вот как я буду тебя называть! Антон Уткин – сокращенно Аут! И подходит тебе!

Аврора нажала на самую главную кнопку, термос зажужжал и выдавил из себя дымящийся батончик зеленоватого цвета. Омерзительнейшее зрелище.

– А тебе…

Я перебирал в голове прозвища, которые бы подходили Авроре Кошмар, и ничего, кроме Кошмара, не придумывалось.

– Приятно подавиться, – пожелал я и отбыл.

Аврора гадко хохотала мне в спину.

После скудного завтрака ничего другого не оставалось – я отправился исследовать пространство. Обошел в двадцатый раз лагерь – ничего интересного. Сходил на вокзал. Вагон уныло ржавел на перроне, внутри свистел ветер. Какой-то кошмар…

Кошмар, тьфу ты!

Спустился вниз, к морю, к бассейну. Бассейн наполнен, вода есть, чистая, какие-то утки местные плавают, фламинго или еще что-то там, мусор. Одним словом, запустение полное и повсеместное. Даже ботов не видно. Грусть-тоска…

Кстати, Заскок остался в столовой. Видимо, он не только мой бот, видимо, он и за Авророй приглядывает. А может, хотел с баяном уединиться, зафугачить фугу, засимфонить симфонию.

Да уж… Забросили черт-те куда, приставили одного ржавого бота на двоих, никакого уважения к заслугам… Перевоспитывайся, называется! Нет, конечно, скверная каша, чистый воздух и робот-хам быстро превратят меня в человека. И никаких тебе педагогов! Где вы, чемпионы мира по педагогике? Нету…

И какое-то предчувствие нехорошее…

Может, тут у них спутник? Висит над этим островом, посылает вниз гипноизлучение?

Нет, все равно страшно. Сегодня же схожу в тир, еще оружия наберу, страшно…

Я вспомнил, как кормил дрянной кашей потягинскую банду, и подумал. О том, что жизнь подобна бумерангу. Надо побеседовать с Авророй. Серьезно побеседовать, она какой-никакой, а все-таки человек, гомо, практически, сапиенс.

Плюнул в бассейн и отправился вверх по лестнице.

Обнаружить авроринское бунгало труда никакого не составило – вокруг чистота и вроде как цветочки даже заколосились. Девчонки любят красоту, тут уж ничего не поделаешь, им бы лишь портить все.

Стучать не стал, не в Версале, чай, заглянул так.

Аврора висела на балке под потолком, подтягивалась. Тренируется, значит. Футболка задралась, на животе татуировка, какой-то древний знак или руна, то ли «ярость», то ли «смерть врагам».

– Приветствую еще раз, – кивнул я, – все совершенствуешься?

Улегся на пустую койку. Аврора не ответила, продолжала упражняться.

– Молодец, – я зевнул. – Будешь, как…

Аврора хмыкнула и подтягиваться прекратила, спрыгнула.

– Я вот что хотел тебя спросить, Аврора…

– Спрашивай, не тяни время.

– Ну, вот что хотел… Как ты думаешь, почему тут никого нет?

Аврора пожала плечами.

– Странно все это… – я повертел в воздухе пальцем. – Должны вроде перевоспитывать. Может, мир погиб, а?

– Скорее всего, просто… Эпидемия. Какой-нибудь насморк с периферии занесли, вот и это… Карантин объявили.