Черника в масле

– Я… я на хуторе живу, – Андрею почему-то вспомнилась бабка, от которой Татарин пригнал автобус. – Мы там с… с тёткой моей живём.

– Ладно, допустим. Видал я всяких извращенцев. Дальше давай.

Врать надо было складно. Он очень хорошо понимал, что будет дальше, если ему не удастся сплести правдоподобную версию. Его начнут просто калечить, а этого очень не хотелось.

– Я там охотничаю, скотину держу кое-какую. Иногда грузы вожу. На автобусе этом. Наверное, поэтому ко мне и пришли.

– Хутор твой где?

И правду, где? Он быстро припомнил, что рассказывал Рустам.

– Километров шестьдесят отсюда, если напрямую. На северо-запад.

«Прости меня, бабушка». Если поедут проверять, старухе не сдобровать.

– Кто пришёл?

– Не знаю… Честное слово! Не видел раньше никогда. Трое пришли. С оружием.

– Тоже мне, удивил! Кто ж здесь без оружия ходит.

– Нет, нет! – на Смирнова снизошло внезапное вдохновение, и он решил вбросить в игру крупную карту. – Не такое оружие, как обычно. Не охотничье или «калаши» какие-нибудь. Что-то новое, серьёзное.

Краем глаза он отметил, что высокий военный напрягся и потянулся вперёд.

– У одного… одного винтовка была, похоже, что снайперская. Так там прицел оптический был… здоровенный. Как труба подзорная.

– Цвета какого? – впервые обратился к нему военный.

– Кто?

– Винтовка. Приклад и ложе деревянные? Или другие?

Андрей понял, что приманка сработала. Сделал вид, что хочет ответить, но нарочито закашлялся.

Полный мужик и военный переглянулись.

– Что такое? Горло пересохло? Может, по мордасам добавить для лечения?

– Нет. – Голос военного был на удивление твёрд. – Давай-ка послушаем.

– Ну, если настаиваешь… Давай.

Толстяк вернулся к столу, уселся, потом махнул рукой своему громиле:

– Паша, дай-ка этому ублюдку воды. Пусть пока подполковник развлекается. А мы посмотрим. Может, научимся чему. А может, просто поржём.

Паша зачерпнул из эмалированного ведра воды ковшом, сунул его Смирнову под нос. Касаться щербатого края разбитыми губами было мучительно больно, но Андрей пил долго и старательно.

Тянул время.

Военный тем временем подтянул табурет, уселся в метре напротив. Высокий, крепкий, но не массивный. По комплекции скорее похож на гимнаста, чем на качка—тяжелоатлета. С виду немного за сорок, на нагрудном клапане и вправду две звезды защитного цвета. Значит, действительно офицер.

«Так это тебя прислали искать самолёт. А ты связался с наёмниками „Транснефти“. Что, совсем плохи дела в Красной Армии?».

Подполковник дождался, когда Смирнов закончит пить.

– Ещё раз опиши мне эту винтовку. Как она выглядела? Приклад деревянный? Как у СВД?

Андрей помотал головой, брызги воды вперемешку с кровавой слюной полетели в стороны.

– Нет. Не СВД и не «Тигр». Не наше ружьё. Я таких вообще раньше не видел. Приклад и ложе тёмно—серые, пластиковые наверно. И ещё крашеные сверху. Вся винтовка: и прицел, и ствол. В камуфляжные полосы.

– А как же ты разглядел, что она из тёмно—серого пластика?

– Он… мужик этот, он рядом со мной сидел. Ружьё у него прямо в руках было. Так что я рассмотрел. Там на прикладе ещё затыльник такой был. Хороший, резиновый. А пластик – видно было, что это именно матовый пластик, а сверху его в буро—зелёные полосы покрасили.

– Ладно, допустим. Винтовка самозарядная была? Ну, затвор какой – поворотный, с рукоятью, или как на «калаше»? Магазин был у неё?

– Поворотный затвор, ага. Как на карабине, только рукоять загнута вниз, в паз такой входит. Но магазин тоже был. Снизу торчал, небольшой такой. И насадка на стволе какая-то непонятная.

– Глушитель?

– Нет, не похоже. – Андрей немного начинал теряться от обилия технических подробностей, но раз уж взялся тянуть время, останавливаться нельзя. Ещё раз попытался вызвать в памяти виденные когда-то фотографии австрийской снайперской винтовки, забыл её название – а и хорошо, что забыл! Ляпни он сейчас фирму—изготовителя и модель – вся история пошла бы насмарку.

– Странная такая, продолговатая, прямоугольная. С окошечками.

Военный, как ни странно, поверил, кивнул. Пробормотал чуть слышно про себя: «Дульный тормоз. Похоже, „Штейер“ для спецопераций». Потом внимательно посмотрел в заплывшие щёлки на месте глаз Смирнова.

– Они по-русски как говорили? С акцентом или без?

– Нормально говорили. Только…

– Что только?

– Без акцента, но не по-здешнему. Местные так не говорят. Не знаю… правильно слишком, что ли. Вот, как вы.

В глазах военного зажглись огоньки.

«Ага, проглотил! Давай, заглатывай поглубже и подставляй уши».

– Ещё что можешь вспомнить? Одеты как они были?

– Погоди, полковник, дай отдышаться. Башка болит. Кружится немного. Сейчас… вспомню.

Военный бросил взгляд через плечо. Сидевший у стола толстяк только фыркнул в ответ. Офицер снова повернулся к Смирнову.

– Я не полковник. Меня зовут подполковник Михайлов, я офицер оперативно-тактического центра Генерального штаба Российской армии. Извини, что так с тобой обошлись, просто здесь не я командую.

«Ну конечно. Ты просто зритель. Как всегда».