Чернильная мышь

Он брезгливо поморщился. Маред попыталась сглотнуть стоящий в горле плотный ком – не вышло.

– Почему… – она закашлялась, но овладела голосом, только говорить получалось хрипловато, – почему вы ему так сказали? Что я ваша… служащая. И что это была не кража…

– А как иначе? – изумился Монтроз, снимая сюртук, расстегивая рубашку и кладя ее на спинку кресла. – Чтобы он первым запустил слух, представив все так, как ему выгодно? Девочка, у меня на вечеринке ты расплачивалась не только за свою глупость, но и за сохранение репутации – вот я ее и сохраняю.

Маред совсем низко опустила голову, безуспешно пряча загоревшиеся щеки.

– Успокойся, – вздохнул Монтроз, шагнув ближе и снова небрежно погладив ее по волосам, как тогда в мобилере. – Я тебя не оправдываю, но могу понять. Отчаяние толкает на глупые и скверные поступки. Но ты сделала глупость, а Эдвард Оршез – подлость. Принципиальная разница, поверь мне.

– Потому что он ваш… друг? – тихо спросила Маред, понимая, что ответ важен совсем не из-за Оршеза.

– Потому что он предал мое доверие, – холодно и жестко ответил Монтроз, мгновенно став Корсаром, как называла это Маред. – Эдвард бывал у меня дома, я не ждал от него подобного, понимаешь? Дело не в даблионе, дело в ударе в спину. Такого я не прощаю никому. И тебе советую.

– Понимаю… – с трудом проговорила непослушными губами Маред.

Все, как она и думала… И даже расскажи она все сейчас, не посчитает ли лэрд и это предательством? Он простил ей кражу, впустил в дом и – нельзя не признать – даже сблизился с ней слегка. Вряд ли королевский стряпчий рассказывает кому попало о своем детстве… Он заботится о Маред, пытается чему-то научить… А она ведь согласилась даже не на воровство, а на предательство, настоящее. Или нет? Чисхолм хочет отнять у лэрда контору, но ведь Маред еще ничего не сделала!

И не хочет делать – поняла она с внезапной ясностью. Монтроз-Корсар может быть каким угодно извращенцем с собственным понятием о справедливости, но…

Додумать Маред не успела. Лэрд приподнял кончиками пальцев ее подбородок, заглянул в глаза испытующе, на миг показалось – сейчас поцелует. Маред напряглась, пытаясь не отшатнуться, но Монтроз сразу отпустил ее и равнодушно сказал, выходя из спальни:

– Идемте. Я хочу принять душ вместе с вами.

– Как вместе?!

– А почему нет? – усмехнулся лэрд уже от двери. – Советую тоже надеть халат, это удобнее всего.

Все, что она минуту назад чувствовала к Монтрозу хорошего, испарилось, как капля воды на раскаленной сковороде – мгновенно. Возмущенно уставившись в спину уходящего лэрда, Маред от души пожелала тому захлебнуться.

Увы, идти все-таки пришлось. Пока Маред переодевалась, накинув вместо домашнего платья все тот же шелковый лиловый халат, лэрд уже успел обосноваться в ее ванной, раздеться и даже намылить волосы. Обнаженное мужское тело блестело в струях воды – Маред старательно отвела взгляд. Таким она Монтроза еще не видела, даже на реке это было не столь откровенно и вызывающе. Она медленно развязала пояс, и скользкий шелк халата потек с плеч, едва не упав к ее ногам. Спохватившись, Маред подняла его, повесила и задержалась на границе с душевой, зажмурившись, чтобы не видеть… Сильные руки бесцеремонно притянули ее к себе и…

Лет! Маред успела взвизгнуть, и тут же дыхание перехватило: из широкой пластины рассеивателя хлестала совершенно ледяная вода, показавшаяся сначала кипятком – так обожгло разогретую дневным солнцем кожу. Ослепнув и оглохнув, Маред дернулась назад, но лэрд, перехватив ее запястье жесткими пальцами, толкнул к стене, за себя, не давая вырваться, закрыл рот поцелуем, а другой рукой повернул рукоятку душа. Арктически холодные струи, мгновенно выбившие из тела усталость, сменились едва выносимо горячими, и Маред, ловя воздух ртом, снова попыталась вырваться – уже от контраста – и широко открыла глаза.

Монтроз целовал ее жадно и торопливо, отпустив запястье и придерживая ладонями за плечи. Прижимался обнаженным телом, ласкал языком ее рот изнутри, потом провел ладонью по спине и задержался на талии, притиснув Маред к себе. Нехотя оторвался, требовательно и яростно глянув. Сверху хлестала горячая вода, наполняя ванную комнату паром, Маред мгновенно согрелась, и это оказалось восхитительным и опасным: тело расслабилось, как бы они ни пыталась сжаться, скрывая наготу.

– Я соскучился… – сообщил лэрд. – Повернись, девочка. Спиной ко мне…

Во рту, несмотря на хлещущую вокруг воду, сразу стало сухо и жарко. Маред молча повернулась к бледно-голубой изразцовой стене. Вот и цена всем ее попыткам обнаружить в лэрде что-то человеческое. Сейчас просто возьмет ее, как… Думать, что в ней видит Монтроз, было больно и противно, зато отрезвляло.

Она напряглась, чувствуя на теле скользкие горячие ладони, но Монтроз, огладив ее от плеч до бедер, неожиданно убрал руки. На голову полилось что-то душистое, тут же размазанное и взбитое в густую пену.