Чернильные пятна. Как распознать преступника

Эксперимент по истолкованию форм позволяет нам ориентироваться в следующих областях: лабильность (или устойчивость) аффектов, сила или слабость аффектов, их интенсивность и экстенсивность, контроль над аффектами («овладение ими»), несдержанность, вытеснение или импульсивность. Специфическую окраску аффектов – положительную или отрицательную – можно только частично выявить из получаемых экспериментальных данных. Связан ли коартивный тип с депрессией или он вызывается экстремально напряженной концентрацией внимания? Будет ли дилатированный тип переполняться главным образом чувствами удовольствия или чувствами неудовольствия (раздражительность, аффекты гнева)? Ответы на эти вопросы можно получить не всегда.

Абсолютная величина общего числа цветовых ответов является масштабом лабильности аффектов. А если брать их относительную величину по отношению к Дв-ответам, то мы получим величину лабильности аффектов, проявляющихся в действительной жизни, или величину устойчивости аффектов. Внутри типа переживания Цв-ответы становятся символическими представителями экстратенсивного момента, способности к установлению контактов, способности к эмоциональной адаптации в самом широком смысле, не только к окружающим людям, но и вообще к ситуациям, происходящим в жизни. Тревога, появляющаяся при предъявлении цветных тестовых таблиц, указывает на боязнь аффектов и может проявляться как в форме повышенного сознательного контроля (направленность внимания прежде всего на синие пятна), так и в форме невротического вытеснения (цветовой шок).

То, что включенность цвета в восприятие может являться символическим признаком аффективной возбудимости и раздражительности, пока еще остается чисто эмпирическим фактом, понимание которого еще далеко от того, чтобы удовлетворять строгим критериям логики науки. Единственно, что нами надежно установлено, – это корреляция между тремя феноменами: возбудимостью аффектов, возбудимостью двигательной сферы и количеством цветовых включений в восприятие. Каузальные связи еще только нужно начинать искать. Почему в определенных случаях в воспринимаемую испытуемым картину не включаются цвета? Не снижена ли по отношению к ним восприимчивость? Если это так, то мы могли бы сказать, например, что в определенном смысле все больные эндогенной депрессией отличаются цветовой слепотой. Да они и сами нередко говорят, что видят все в сером цвете, причем не только в переносном смысле, а специально подчеркивая, что цвета перестали быть столь же яркими, как это было прежде. (Маниакальные больные, наоборот, говорят о том, как ярко сияют краски.) И тем не менее между цветовой слепотой и видением всего в мрачных (серых) тонах должно быть существенное различие, иначе все люди с тотальной цветовой слепотой должны были бы считаться людьми, имеющими патологические аффекты; это явно противоречит опыту, но все равно нуждается в проведении более точных исследований. Может быть, несмотря на наличие чувствительности по отношению к цветам, они вытесняются из процесса восприятия. Для невротиков такое явление можно считать доказанным, а часто это бывает и у хорошо контролирующих свои аффекты образованных людей. Существует ли какая-нибудь биологическая, генетическая, анатомическая родственная связь между субстратом чувствительности по отношению к цветам и субстратом аффектов, или же игнорирование цвета является всего-навсего только функциональным явлением, вторичным следствием определенных изменений, происшедших с аффективным субстратом? Скорее всего, верно последнее предположение. Об этом свидетельствуют такие явления, как эндогенная депрессия и мания, а также поведение людей с цветовой слепотой.