Черно-белый цветок

– Вы, наверно, не видели работы Шилова? – спросила Настя. – Думаю, что нет. Так вот, когда я была в его художественной галерее, то не сразу поняла, что это висят картины. От фотографий не отличишь. Тоже поразилась тогда – рисуют же люди! Я-то привыкла, что живопись – это смелые мазки, игра цвета, буйство красок… А тут – настоящие люди, и все! Но знаете, походив по залам, я уже перестала так удивляться. Ну картины, ну люди – как-то скучно стало. Нет ни намека на собственный взгляд художника. Они точно фотографии, эти портреты. То же самое можно сделать, если сделать снимок и распечатать его на холсте. Честно говоря, я не считаю это искусством, хотя Шилов – гениальный художник.

– Но… но вы же тоже рисуете так, как будто фотографию делаете! – заметила я.

– Увы, – вздохнула Настя. – Я это делаю для заказчиков. Сами посудите, кто захочет увидеть себя в стиле авангардистских художников? С зелеными тенями под глазами и красными пятнами на лбу? Конечно же, люди хотят получить реалистичный портрет, никого не интересует, как видит натуру сам художник!

– Ну, пятна на лбу – это перебор, – я пожала плечами. – Мне тоже не хочется, чтобы вы нарисовали меня с пятнами…

– Вот видите! – улыбнулась художница. – Я выполняю лишь то, что требует от меня заказчик, не более. Буду очень удивлена, если кто-то попросит меня нарисовать портрет так, как хочу я. Такое разве что в книжках бывает!

Я листала каталог, вглядываясь в портреты-фотографии. Настя оказалась права – просмотрев несколько работ, я уже перестала восхищаться мастерством художницы. Создавалось впечатление, что я попросту разглядываю чей-то семейный фотоальбом с огромным количеством родственников и знакомых. Однако я демонстрировала искренний восторг при взгляде на каждую работу Анастасии.

Перевернув очередную страницу, я внезапно увидела совершенно другой стиль работы. На фотографию изображение совершенно не походило – оно было выполнено черным карандашом, как-то небрежно, будто Настя выполняла быстрый набросок. Но я сразу узнала это худое лицо, его черты были мне очень знакомы, и я догадалась, кого изобразила художница.

– А это тоже на заказ? – удивилась я.

Юманова отрицательно покачала головой.

– Нет, это так. Для себя. Человек, которого я здесь нарисовала, не знает об этом портрете.

– Мне кажется, что в этом рисунке чувствуется больше души, – заметила я. – Как будто… Как будто этот человек вам очень дорог. Скажите, это ваш родственник? Может, жених или муж?

– Нет, у меня нет ни мужа, ни жениха, – немного грустно возразила Настя. – Но вы правы. Этот человек долгое время был мне очень дорог. Не думаю, что вам будет интересна эта история.

– Как раз наоборот! – живо заверила я девушку. – Вот смотрите, по картине ведь можно рассказать о настроении художника? Предыдущие портреты, они и правда какие-то слишком парадные. А этот – в нем есть особая жизнь. Какая-то история, тайна! Ведь правда?

– Правда, – нехотя кивнула головой моя собеседница.

Я продолжала:

– Наверно, я ошибусь, но если что, не обижайтесь, хорошо? Мне кажется, что этот человек любит вас и вы тоже к нему неравнодушны. Но по портрету видно, что, когда вы рисовали, вам было грустно. Может, вы вынуждены были расстаться с ним и нарисовали портрет по памяти?

– Мне не очень хочется говорить об этом, – начала Настя. – Но ладно, дело прошлое. Да, вы правы, раньше мы были очень близки с этим мужчиной. Я знала его с детства, учились мы вместе. Потом встречались. Хотели пожениться. А потом он женился. Но не на мне, а на другой женщине.

– Простите… – сочувственно пробормотала я, еще раз рассматривая портрет Мещерякова. – Но… у меня ведь подобная ситуация. Правда, от моего бывшего молодого человека у меня осталась дочь… С вами тоже подло поступили, ведь так?

– Нет, почему подло? – пожала плечами Настя. – Павел, так зовут этого мужчину, женился на другой. В принципе, любой порядочный человек на его месте поступил бы так же. Точнее, он мне изменил, это да. Но девушка, с которой… на которой он женился, была беременной. Я не стала им мешать – не хочу, чтоб из-за меня были несчастны другие люди. Мы спокойно поговорили с Павлом и расстались. Думаю, что у него все хорошо, и он счастлив с той… с другой. И с их ребенком.