Черное безмолвие (сборник, 2-е издание)

— Надо же, лопата отца, — Парень размахнулся, но передумал и забрал лопату с собой. Корабли взмыли над мирной планетой.

ОН

Люди улыбались, глядя на розовый и пищащий комочек. Новорожденный был прямо как с картинки.

— Гляди, какой карапуз. Толстенький, глаза голубые, и голосок басовитый. Наверно, генералом будет, — зашепелявила проваленным беззубым ртом бабка-повитуха.

Монах осенил крестом карапуза, брызнул на него святой водой и открыл священную книгу. Все притихли, глядя на него и приготовившись ловить каждое монашеское слово. Монах важно приосанился, втянул воздух и распевно начал говорить:

— Имя твое будет Юрий. Сие означает землепашец. Он, землепашец, — наш кормилец, богом земле посланный, чтобы жили люди на ней и от нее кормились. — Монах величаво указал перстом на новорожденного и выпятил живот, от чего крест на нем качнулся и сполз чуть вправо. Стоящий неподалеку беловолосый мальчуган прыснул смехом, за что тут же получил подзатыльник. Мальчишка примолк. Монах продолжал, читая страницы книги: — Родился ты под звездой Бетельгейзе. Свет ее надежен и мягок. Ты будешь, счастливым, жизнь твоя будет спокойной. В декабре и июне твоя звезда, Юрий, будет тебе помощницей, отдавая тебе свою силу. Знай это. Луч твоей звезды будет для тебя на всю жизнь путеводной нитью.

Словно в подтверждение слов монаха сверху к малышу протянулся тонкий светящийся лучик. Малыш зашевелился, отчаянно засучил ножками, еще сильнее запищал, личико его сморщилось, но он не заплакал, а заулыбался.

Монах тоже улыбнулся, еще раз перекрестил маленького человечка, а потом, воздев руки к небу, поблагодарил за новую жизнь Господа Бога, низко поклонившись иконам. Люди засуетились, родители торопливо спеленали малыша и бережно и торжественно понесли его в дом. По дороге к дому стояла вся деревня. Многие бросали на дорогу зерна пшеницы, приговаривая: «На счастье, малыш». Через три дня в другом доме родилась девочка. Ее путеводной звездой стала звезда Унук-Эль-хайя. Через неделю родился…

Церковь была довольна — детей рождалось много, и каждый раз тонкие лучи опускались с небес и вливали жизненную силу в человека. Нити шевелились, извивались, то угасали, то наливались упругостью вновь. Человек шел то уверенно, побеждая и радуясь успехам, то огорчаясь, падая, вставая и продолжая то, что он называл Жизнью. Часто взоры его устремлялись вверх к звездам… Там, далеко среди блистающих светил, гордо и величаво царил Он и перебирал нити жизни, то натягивая их, то отпуская.

Иногда животворные нити рвались, и умирал Человек, отдавая Вселенной то, что когда-то от нее принял.

Увидел Он тугой ствол нитей, тянущихся к счастливой Земле. Не понравилось Ему это. «Слишком много счастья одной планете», — решил Он и, схватив нити, начал дергать их и рвать… падали солдаты на поле боя. Шла по Земле чума, тиф, тысячами умирали люди. Устал Он и, прикрыв воспаленные глаза, заснул, сложив натруженные руки, чтобы проснуться и снова взяться за струны Жизни.

СТРЕЛОК

Этот уголок Галактики был просто идеальным. Звезда сияла ярко, но ее излучение было терпимо и свет не ослеплял пилота. Особенно приглянулась пятая планета, она переливалась зеленью растений, голубизной морей и белизной облаков.

«Прямо как наша Земля, — подумал Гавр, — надо садиться, нечего размышлять».

Гавр — пилот-разведчик, приоритетный посланец в неизвестное, мастерски притер корабль на травянистую поляну. Экспресс-анализ показал полную доброжелательность окружающего мира.

«Посплю и выйду», — решил Гавр и закрыл глаза.

Сон был уже здешним. Под влиянием увиденного в сознании Гавра мелькали пушистые звери, дивные леса, красивые птицы. Рай да и только.

Проснувшись, Гавр огляделся вокруг и заметил кое-какие изменения: от корабля шла просека, теряющая свое окончание где-то далеко в лесных чащах.

«Не заметил я эту дорожку, что ли? — подумал Гавр. — Не могли же ее прорубить за четыре часа, пока я спал».

Облачившись в снаряжение для новых неизвестных планет и прихватив оружие, Гавр вылез из корабля. Красная метка его бластера показывала сто процентов — это действовало успокаивающе. «Добрый знак защиты» — так называли метку разведчики. Осторожно продвигаясь вперед, Гавр замечал вокруг себя все и вся: шевеление листвы, ее шелест, птиц в небе и траектории их полета, мелькание легких теней в кустах и меж деревьев — все было спокойно, без намека на агрессию. Но Гавр не расслаблялся, успокоительная тишина не отвлекала его, а окружающее спокойствие, наоборот, все больше и больше настораживало. Гавр, как опытный охотник в лесу, шестым чувством ощущал на себе настороженный взгляд.

«Деревья, что ли, смотрят?» — подумал Гавр и вспомнил русскую шутку:

Как у нас в РязаниВсе грибы с глазами.Их едят — они глядят,Их берут — они бегут.