Черное Копье

Известий с Юга, из Минас-Тирита, было побольше, но лишь в связи с заботами Приозерного Королевства, вассала могущественной Южной Короны; новости из устья Андуина были, в общем, утешительны для хоббита — на рубежах Гондора все спокойно, торговля с Харадом идет как всегда, пошаливают пираты на побережье, но не сильно, с флотом Пеларгира шутки плохи. О Короле упоминали мало, но всегда с почтением и легкой боязнью. Фолко удивило другое — любая новость из Гондора оценивалась лишь с одной стороны — поднимутся или упадут цены на лес, бревна, доски, древесный уголь, бересту и тому подобное; в то же время самые мелкие изменения в верхушке прирунских племен обсуждались с таким жаром, как будто от этого зависела их судьба. Хоббит недоумевал — кочевникам сюда не добраться, у них на пути Эсгарот и Приозерное Королевство, этим лесным жителям нечего бояться Степи.

Выспрашивая, подпаивая, а где и подслушивая, хоббит сумел узнать немало интересного о самом государстве Лучников; а среди прочего и то, что порубежные части в неурочное время подняты на ноги и подтягиваются к северной границе. После того как он услышал это от уже третьего купца, он мог только скрежетать зубами от бессильной злости на пару с Торином — хороши же эти потомки Барда, если в их королевстве всякий поганый купчик осведомлен о передвижении армий! Где уж тут говорить о внезапности! В Дэйле у Олмера не может не быть сторонников — это его родина, и весть наверняка найдет себе дорогу в обход пограничных постов.

— Н-да, приятное местечко, — поеживаясь, буркнул Малыш.

Он обвел взглядом унылые, лишенные зелени скалы и заснеженные холмы; в ложбинах виднелись голые спутанные кроны редких деревьев. На последнем утесе, на самой его вершине, высилась открытая всем ветрам сторожевая башня с островерхой крышей. Конечно, ей было далеко до суровой и мощной красоты, изящества и строгой соразмерности тех, что оберегали Аннуминас, не говоря уж об Ортханке, но сложена она была на совесть — приземистая, округлая, она словно вросла в дикий камень. К ней вела едва заметная каменистая тропа, а чуть в стороне, пониже, теснились какие-то низкие деревянные строения — очевидно, конюшни и склады заставы.

— Оттуда, должно быть, далеко видно, — заметил Торин, кивком указывая на башню. — Поднимаемся?

— К чему? — удивился хоббит. — Хочешь попроситься на постой? А как ты им представишься? Как объяснишь свое появление?

— Не коченеть же на этом ветру! — огрызнулся Торин. — Надо постараться объяснить им. Так мы окажемся на очень удобном месте — для наблюдения за проходом лучше и не придумаешь. Устроимся и будем спокойно ждать.

— А если он постарается проскользнуть через это место ночью да еще миль на двадцать восточнее? — не унимался хоббит.

— Тогда наутро мы все равно увидим его следы, — возразил Торин.

— Ну, если у тебя глаза эльфа, — с невинным видом кивнул хоббит. — Или ты намерен метаться от Серых Гор до Железных Холмов и обратно?

Торин обиженно насупился, но быстро нашелся.

— Все равно у порубежников мы сможем провести ночь и отдохнуть. Давайте поднимемся!

— Не нравится мне это, — решительно заявил Фолко.

Но тут на него разом набросились и Торин, и Малыш, заявив, что ночевать на ветру и на морозе они напрочь отказываются, и ему пришлось подчиниться.

Утоптанная тропа, вьющаяся среди торчащих из снега острых камней, вела вверх. Они поднялись уже до половины, когда хоббиту вдруг стало не по себе. Снова, как и в ущелье орков, его охватил безотчетный страх — не парализующий, обессиливающий, как это случалось с ним в прошлом, — нет, но в тишине приготовившегося к отпору города словно грянул будящий спящих набат.

Фолко остановился. Ничто не двигалось возле серой башни, ни единого огонька не проглядывало в ее узких черных бойницах, однако от коновязи до них донеслось негромкое ржанье лошадей.

— Люди там есть, — глубокомысленно заключил Малыш. — Только почему же никого не видать?

— Подойдем поближе, — заметил Торин.

— Только шлемы наденьте, а? — мрачно обронил хоббит.

Калитка в ограждавшем башню частоколе была отвалена. Снег перед дверьми истоптан, но сами тяжелые, обитые железом створки, были закрыты, казалось, наглухо. Друзья переглянулись; Малыш проверил меч, Торин пошевелил топор за поясом. Хоббит осторожно постучал в дверь — молчание. Торин потянул за кольцо — дверь неожиданно легко отворилась. Они оказались на пороге.

За небольшим арчатым коридором виднелось скупо освещенное каминным или факельным пламенем помещение. Тишина.

Друзья осторожно двинулись внутрь. Двери из коридора в полуовальную обширную залу были распахнуты настежь. В широком очаге у дальней стены горел огонь, на столе в порядке застыли плошки и кружки, вдоль стен тянулись покрытые простым домотканым сукном лавки.

— Ничего не понимаю, — почесал в затылке (точнее, по привычке поскреб сталь шлема) Торин. — Малыш, где же твои люди?

— Вот они! — внезапно заорал кто-то над самым ухом хоббита.