Черное Копье

Пальцы хоббита сами собой потянулись к ножнам заветного подарка на груди. И едва он ощутил в ладони привычное тепло витой рукояти, с его внутреннего взора спала пелена; он точно наяву увидел понурые ряды замотанных во что-то мохнатое всадников, устало бредущих по глубокому снегу коней; а на равнине, что лежала между холмистой грядой, через которую переваливало сейчас измученное войско, и краем Серых Гор, где высилась сторожевая башня, ему привиделись две торопливо пробирающиеся на северо-запад фигурки наездников…

Он попытался вернуться своим вторым взглядом к оставленному им на время войску Олмера и едва не вскрикнул от боли — в глаз словно залетела острая соринка. Черный, едва различимый клубочек, казалось, испускал незримые, но остро отточенные и жестоко ранящие иглы. Не сразу, осторожно подбираясь с разных сторон, Фолко попытался понять, что же это такое, — и наконец с бессильным вздохом прекратил бесплодные попытки. Черный клубок, уродливая фигурка не поддавались. И одновременно он ощутил, как и по нему что-то скользнуло, — нет, не пристально вглядывающийся в бесконечность взгляд, выискивающий врага, какой некогда чувствовал на себе Фродо, — нет, это был бессмысленный взгляд беспорядочно шарящих по такому огромному и непонятному миру глаз новорожденного. Однако он уже существовал, и Фолко понял, что привлек к себе внимание этого младенца — будто пронес игрушку у него под носом.

Хоббит встряхнулся и вновь очутился в дымной зале караульной башни.

— Если Олмер кого и пришлет сюда, это будет не раньше, чем послезавтра, — говорил тем временем Торин. — Если поступать по-твоему, Малыш, то нужно сразу же выходить и искать себе укрывище где-нибудь в скалах… Да, а что с этим-то делать? — Он указал на пленника.

— Возьмем с собой, — пожал плечами Малыш. — Не убивать же его.

После долгих поисков им посчастливилось набрести на укромную пещерку высоко над северной равниной, откуда было видно далеко на северо-запад, север и восток. Насколько мог охватить глаз, повсюду тянулась унылая заснеженная равнина, кое-где прочерченная невысокими грядами холмов. То тут, то там виднелись небольшие кучки черных низкорослых деревьев. Ни зверя, ни птицы — мертвая тишина и недвижность.

Изрядно пообчистив караульню, они постарались устроиться как можно удобнее. Своих пони они отвели в узкую ложбину, закрытую от ветра, и наскоро соорудили им из подвернувшихся под руку жердей хоть какой-то навес. К вечеру все было готово, и они перебрались на свой наблюдательный пункт.

— Если Олмер пришлет отряд и мы сможем его выследить, что же делать с этим Эрднаром, вразуми меня Дьюрин, — пробормотал Малыш, поудобнее устраиваясь на одеялах и натягивая до носа меховой капюшон.

— Не тащить же его с собой?

— Но и не бросать же здесь, — откликнулся Торин. — Тогда уж лучше убить сразу.

— Если он останется жив, то при первой возможности выдаст нас Олмеру или его людям, — вздохнул Фолко. — По крайней мере, он узнает о нашей погоне.

— О погоне он уже и так знает, — буркнул Торин. — Он знает, что трое каких-то проходимцев, скорее всего гномов, напали на его людей, захвативших пограничный пост. И хорошо, если он не припомнит, кто мы такие!

— Уже ж говорили об этом, — заметил Фолко. — Малыш говорил. Если он вспомнит Сиранону…

— Да, но там были хоббит и гном, — медленно и со значением сказал Торин. — А тут трое, два гнома и третий… да, пожалуй, ты сейчас запросто сойдешь за молодого тангара, Фолко! Ты изрядно подрос за последнее время, не с легкой ли руки Древоборода? Так что, если эти спасшиеся донесут Олмеру, что на них напало трое гномов, с чего это ему вдруг придет в голову Сиранонская дорога? Уж скорее он подумает на кого-нибудь из Одинокой Горы…

— А не кинется туда? — забеспокоился Малыш.

— Руки коротки, — усмехнулся Торин. — Ты ж это знаешь не хуже меня. Гору не возьмешь ни с налета, ни осадой. Ему нечего там делать.

— Отпустить — нельзя. Оставить — тоже нельзя. Тащить с собой?

— Разве что на своей спине? Пони-то все заняты! — возразил Малыш.

— Есть лошади у коновязи, — заметил Фолко.

— Погодите, кажется, я придумал, вразумил-таки меня Дьюрин! — вдруг подскочил Маленький Гном. — А что, если отвезти его в Одинокую Гору и попросить тамошних гномов, чтобы они выпустили его… ну, не раньше, чем года через два, а? У меня там есть знакомцы, вдобавок и Дори должен быть там!

— Но как же тогда следить за Олмером? — засомневался Торин.

— Можно будет разделиться, — предложил Фолко. — Скажем, Малыш везет пленника к Горе, а мы с тобой скорым шагом идем вслед за отрядом этого, именуемого Эарнилом. Потом можно будет назначить место встречи.

— В степи? — хмыкнул Торин.

Но тут вновь хлопнул себя по лбу Малыш, припомнивший укромное место далеко на юго-востоке отсюда, в самом последнем отроге Железного Угорья. Торин тщательно записал приметы и подходы; было решено, что они будут дожидаться там Малыша, а если он почему-то задержится, или им придется выступить раньше времени, они будут указывать направление, рисуя на земле большие стрелы при каждом повороте.