Черное Копье

Первый плот ткнулся в отмель: хазги и истерлинги вперемешку, умело прикрываясь щитами, бегом бросились по мелкой воде. Их встретили негодующие вопли защитников и ураган стрел. Тела тяжело валились в воду, на мокрый песок, вокруг них быстро расползались темно-алые пятна. Не уцелел никто, даже четверо панцирников погибли под короткими арбалетными болтами. Однако за первым плотом последовали сразу пять или шесть других, за ними – еще полтора десятка… Торжествующий боевой клич Великой Степи огласил воздух, заглушая вопли раненых и умирающих; первая сотня штурмующих устремилась вверх по пологому склону, туда, где чернели валы и частоколы роханцев. Они бежали, падали, поднимались или оставались лежать неподвижно: хазги стреляли на бегу, и многие, очень многие их стрелы находили цель…

– К мечу! – услыхал хоббит неистовый выкрик десятника.

По-прежнему били катапульты роханцев, рвали набегающие шеренги врагов стрелы лучников Марки, но всякий бывалый воин уже понимал, что остановить врага на узкой полоске земли между укреплениями и кромкой берега не удастся без рукопашной. Слишком велик был порыв, и слишком хороши стрелки-хазги.

Уже не десятки, сотни воинов Вождя высадились на закатный берег Великой Реки. Небольшой прибой уносил кровь прочь от берега, вода порозовела:

Фолко прикончил только что взятый пук стрел. Мертвые тела густо устилали берег, застыли в мелкой воде – однако истерлинги, хегги, ховрары, казалось, не обращали на это внимания. Хоббит подивился, как умело перестроились оказавшиеся на западном берегу воины Олмера; вновь первые ряды образовали шеренги тяжеловооруженной истерлингской пехоты, очевидно, из числа степняков-пахарей; за ними теснились воины прочих племен; хазгские стрелки отошли назад, не прекращая обстрела; под их прикрытием войска Короля-без-Королевства готовились к первой атаке. Фолко мог лишь удивиться и воздать должное стойкости, с которой те выдерживали ответный ливень стрел, летевших из-за зубцов редутов и частоколов.

– Эх, хирд бы сюда! – услышал Фолко восклицание Торина.

– Сейчас самое время атаковать! – крикнул Атлис. – Ударим по ним сверху, они смешаются, подплывающие не смогут пускать стрелы.

Однако у роханских командиров имелся, очевидно, свой, иной план.

Приказа к наступлению не прозвучало; лишь из глубины подтянулись свежие сотни лучников.

Заминка на берегу длилась очень недолго. Над рядами атакующих взвилось черно-белое знамя Олмера – и с неистовым ревом тысячи бойцов устремились вперед, вверх по склону, прямо на летящие им в лицо стрелы и дротики.

За три года странствий хоббит дрался не раз, но впервые он оказался в одном строю со множеством других воинов, впервые катился на него ревущий человеческий вал – и впервые от исхода боя, в котором он сражался, зависело нечто большее, чем просто его жизнь. Битву при Аннуминасе он наблюдал со стороны; а теперь, сам видя надвигающуюся лавину врагов, он ощутил внезапную предательскую слабость; чтобы справиться с ней, пришлось не только воззвать к гордости, но и бросить быстрые взгляды на друзей – рядом, точно скала, готовая встретить удар шторма, стоял Торин, на выбор бьющий панцирников из своего арбалета; слева уже забрасывал свое боевое устройство за спину Малыш и доставал из ножен меч и даго; чуть поодаль спокойно, точно на стрелковом празднике, били из луков не знающие промаха Амрод и Беарнас. Минутное замешательство прошло, азарт сменялся глухой и жизненно необходимой в ближнем бою злобой – или ты, или тебя, и нечего тут рассуждать…

Шеренги наступающих подбежали к первой линии укреплений уже изрядно прореженными. Дважды под стрелами лучников Марки погибал знаменосец атакующих – но едва трепещущее на ветру полотнище начинало крениться, как его тотчас подхватывали другие руки.

Последние сажени подъема к редутам и частоколам дались воинам Олмера особенно тяжело. Хоббит, не пригибаясь, стоял, высунувшись по пояс из бойниц. От каждой его стрелы, пущенной в упор, падал человек, и смешными и наивными показались бы ему теперь собственные колебания, когда в начале пути он старался лишь ранить, а не убить.

– Стрелы! – яростно выкрикнул хоббит, вновь опустошив колчан.

Он успел всунуть в короб новый пучок, но на выстрел времени уже не хватило. Воины Вождя одолели наконец щедро политые их кровью склоны и стали карабкаться на валы и изгороди. Замелькали веревки и цепи – чтобы не перерубили – с якорями-кошками; хегги, привыкшие к подобному в своих горах, ловко лезли вверх.

Защитники Рохана в большинстве своем отложили луки. Пришел черед мечей.

Торин повесил арбалет на спину, как и Малыш; сверкнул его грозный боевой топор. В тот же миг волна атакующих докатилась и до них.

Со стуком впились в дерево острые крюки. Над частоколом появилась первая голова в рогатом низком шлеме, мелькнули бешеные глаза; мелькнули и исчезли, потому что Малыш опередил всех, коротко и точно ударив противника в горло своим даго.