Черное Копье

Хазги словно по команде смолкли, выжидательно глядя на хоббита. Тот попытался заговорить с ними тщательно подобранными словами наречия Цитадели, малый запас которых он все же успел составить себе к этому времени, однако старый хазг, один из недавних соперников по стрелковому спору, остановил его.

– Говори на языке Заката, – каркнул он, поднимая голову. – И тебе легче, и мы тебя поймем – тут есть кое-кто, кто его знает.

– Хорошо, почтенные! Я хотел поговорить с вами как воин с воинами и верю, что вы поймете меня. Догадываюсь, что вас смущает эта вещь, которая ныне принадлежит мне. Но знайте же, что я получил ее из рук самого Вождя, во время нашей встречи на далеком и враждебном Западе. Я не знаю подробностей гундабадского боя, но не как презренный грабитель, обдирающий тела мертвых, обрел я этот кинжал! В истинности этих слов сошлюсь на хорошо известного вам Санделло, а также Береля.

Хазги некоторое время помолчали, пока двое или трое из них вполголоса переводили остальным слова хоббита. Потом они вдруг заговорили вместе, словно совещаясь; старый хазг, который, очевидно, был у них за старшего, молчал, только быстро переводил взгляд с одного соплеменника на другого, словно спрашивая о чем-то; и когда заговорил он, все остальные разом умолкли.

– Здесь никто не проверит твоих слов, – медленно сказал он. – Но мы видим – ты говоришь правду… Узнай же, половинчик, что этот клинок некогда принадлежал нашему народу, одному из наших вождей. Несколько зим назад часть наших прошла далеко на закат к самому Гундабаду… Там они повстречали Вождя. Этот клинок попал к нему, и, клянусь Великой Лестницей, он попал к нему по праву. Мы удивились, увидав его у тебя… Но теперь все ясно. Садись с нами, Отмеченный Вождем, выпей круговую!

Из разговора с хазгами Фолко узнал, что когда-то, невообразимо давно, когда Черного Замка в Мордоре не было еще и в помине, когда в Золотом Лесу еще жила великая, хотя неведомая и страшная. Сила, когда весь Закат был свободен – предки хазгов обитали в землях к западу от Туманных Гор. Сила Востока была тогда с ними, и остерегались они лишь яснооких эльфов, живших севернее их привольных степей. Тогда эльфов было много, не в пример больше, чем теперь, – может, поэтому они казались тогда менее опасными, ибо мало обращали внимания на Смертных и шли собственными путями. Однако хазгов они недолюбливали, потому что в совсем уж незапамятные времена прародители хазгов служили какой-то сверхмировой Силе, не имеющей в их памяти ни имени, ни облика; и эта Сила была враждебна эльфам.

– Мы если видим что-то, то никогда не забываем, – покачиваясь, мерно и торжественно говорил хоббиту старый хазг. – От деда к внуку, от отца к сыну идут Вести, и каждый узнавший обязан запомнить их до самой смерти, а умирая – передать наследнику. И слова безымянных свидетелей, давно ушедших в лоно Матери, живы по сию пору, и они повествуют нам, как вздыбилось ставшее багряным небо и великий огонь снизошел с закатных небес. И сверкающие рати неведомых нам богов ступили на крайний запад земли, и Сила, хранившая нас, пала, увлекая за собой в пучину и западные земли.

Лишь горстка тех, кто положил начало роду нашему, чудом уцелела тогда, в битве, равной которой не было и не будет. И наши пращуры ушли на восток и обосновались у горных подножий. А затем пришли эльфы и создали свою страну подле ворот в подземное царство гномов, и другие народы Смертных также поселились между берегом Великого Моря и Горами. Долгие, долгие годы протекли – и вот из морских пучин появились устрашающие корабли, несущие полчища закованных в сталь воинов, великих лучников. Люди Моря стали строить свои гавани, налагая дань на прибрежные племена. Однако затем на Востоке вновь поднялась тень той, первоначальной Силы, и вспыхнула страшная война. Короли Морей оказали помощь эльфам, и в горниле истребительной схватки сгорели почти все колена нашего рода. Но все имеет свой конец, кончилась и война, и снова потекли мирные годы, и родились новые люди нашего языка. Однако угроза своими исполинскими крылами вновь затемнила небо над головами хазгов. Короли Морей обосновались на крайнем юге, и степи, ныне именуемые Роханом, были их владением. Короли потребовали покорности у нашего племени, а когда получили отказ, нанесли такой удар, что нашим предкам пришлось навсегда покинуть родину. И с тех пор мы живем надеждой, что вместе с Вождем отвоюем наконец наши древние владения и в зеленых степях вновь разольется протяжная песнь людей нашего языка.

Фолко осторожно полюбопытствовал, не слыхали ли его почтенные собеседники что-либо о таинственном Волчьем Камне, о котором ему довелось узнать во время странствий по югу степей?

– Волчий Камень? – переспросил старый хазг. – Конечно, слыхали! Это поставили свой знак наши младшие братья, вышедшие вместе с нами из западных земель и всегда жившие в дружбе с исполинскими волками. Часть из них присоединилась к Вождю, но часть продолжает скрываться на нашей прежней родине, надеясь невесть на что.

***