Чёрное Небо Синего Солнца (СИ)

…Мда. Дочка у меня — сама непосредственность… Кажется, до Ольги это доходит. А я чуть расслабляюсь, и это не укрывается от острого взгляда девушки. Но я не даю ей передышки:

— В моём мире вашу семью расстреляли в восемнадцатом году. В Новосибирске, так у нас назывался Екатеринбург. В подвале купца Игнатьева…

Девушка бледнеет, потом нехотя признаётся:

— Был такой приказ. Но, Слава Богу, его успели отменить. Моя семья жива, и сейчас находится в исправительном лагере. Возле новой столицы…

Мои брови удивлённо ползут к верху:

— Очень рискованно, учитывая, что сейчас город наводнён кучей очень опасных элементов… Кстати, Оля, а почему вы так тщательно скрывались? От своих?

Он горько усмехается:

— Я пыталась пробиться к генералу Деникину, но меня объявили самозванкой. Люди свято уверены, что моя семья казнена. С трудом удалось сбежать. Я даже не знала, к кому обратиться за помощью… Все делили власть, спешили ей насладиться…

…Я слушаю её горький рассказ. Двадцать один год. Выглядит старше. Сбежала из поезда, на котором их перевозили к месту содержания. Потом — скитания по охваченной пожаром войны Руси. Не позавидуешь…

— …Вы спасли меня, потому что узнали?

Отрицательно качаю головой:

— Нет. Догадался я только сейчас. Вспомнил фотографии. Потом запросил медиков о вашем здоровье. И тогда догадка перешла в уверенность. Ваша наследственная черта, Оленька. Гемофилия. Проклятие британских королей.

Она становится белой, словно мел:

— Но я же полностью здорова!

— Вы — да. Но ваши дети мужского пола будут страдать тем же заболеванием, что и ваш брат. У ваших сестёр — тоже самое.

Теперь девушка в шоке и растеряна. Совсем потерялась. Её решительность куда то ушла. Пропала бесследно. Действительно, огорошил. Да и сам я, честно говоря, немного растерян. Здесь семья последнего русского царя жива. Но этот факт тщательно скрывают. Хотя последнее, как раз неудивительно. Наконец Ольга немного приходит в себя, залпом выпивает торопливо налитый стакан воды, вновь собирается с силами.

— Тогда почему вы меня спасли? Почему? Если не знали, кто я такая?

Отворачиваюсь в сторону, потому что, если честно, я смущён. Да-да! А почему и нет?

— Вы мне понравились. Я случайно увидел вас в городе. И стал наблюдать. За вашим поведением, за всем. В известных приличию пределах, разумеется!

Торопливо добавляю, видя, что она сейчас вспыхнет, как порох. Снова воцаряется тишина. Даже Лиэй удерживается от вопросов. Ольга явно не знает, как ей поступить. Приходится прийти ей на помощь:

— Вы хотите попросить меня спасти вашу семью?

Девушка кивает.

— Хорошо. Я согласен. Но вернуть вам трон не в моих силах.

— И не надо! Мы ничего не видели от него, кроме горя! ПапА… МамА…

Она произносит последние слова на французский манер, с ударением на последнем слоге. Потом добавляет:

— К сожалению, мне нечем расплатиться с вами за помощь… У нас почти не осталось средств…

— Это не обязательно. Лучше скажите — что потом?

— Потом?

Она не понимает, опять прихожу на помощь:

— После освобождения?

Тихий ответ:

— Я, как-то, не задумывалась… Потому что знала — это невозможно. Но мы куда-нибудь уедем, спрячемся…

— И будете жить в страхе всю оставшуюся жизнь? Потому что вас рано или поздно найдут…

Она вдруг порывисто хватает мою ладонь:

— А вы нам не поможете? Исчезнуть от всех?

Мягко высвобождаю руку из её тёплых ладошек, хотя ужасно не хочу этого делать, и её головка поникает…

— Давайте решать проблемы по мере их возникновения, Оленька. Сейчас их две — первая, это ваша семья. Вторая… Через два дня произойдёт трагедия — утонет корабль с теми, кто спасается из Крыма. Погибнет тысяча семьсот мужчин, женщин, детей.

Она с ужасом смотрит на меня. Но я спокойно продолжаю:

— Я хочу и могу их спасти. Так что у нас немного времени, Оля. Но не волнуйтесь. Отдыхайте. И…

Секунду колеблюсь, потом решаюсь:

— Насчёт детей… У вас…

Она густо краснеет:

— Можете не волноваться. Мои доктора излечили вас. Ваши сыновья будут совершенно здоровы.

…Всё верно. Капсула исправляет все генетические изъяны и недостатки… Так что тут я ни солгал ни на йоту…

— А теперь, простите, мне нужно отдохнуть перед тем, как начать спасение вашей семьи, и хорошенько подумать…