Перевожу взгляд на застывшую в ужасе девушку:
— Удачи вам. Она сейчас понадобится.
Та делает движение, чтобы вцепиться в меня, но я уже встал и держу дочку за руку:
— Прощайте. Надеюсь, мучиться вы будете столько же, сколько и ваши жертвы.
Она молчит, а мы молча идём к выходу. И уже в проёме я слышу звон посуды, грохот роняемой мебели и дикий крик ужаса:
— Нет!!!
…Лиэй промолчала всю дорогу, и лишь когда мы уже пришли домой, спросила:
— Папа, это всё правда?
— Ты о ком, милая? О будущем президенте Федерации, или об этой…
Гадливо встряхиваю кистью.
— О ней.
— Это далеко не всё, что она делала, дочка. Далеко не всё. В ресторане были те, кто выжил. А сколько трупов просит отмщения? Десятки. Если не сотни. И все — на её совести, впрочем, её у неё и нет. И никогда не было…
— И тебе её ничуть не жаль?
Она берёт меня за руку, прочитывает мои мысли, отпускает. Потом задумчиво смотрит на меня совершенно взрослыми глазами, тихо вздыхает, уходит к себе. А я к себе. Сегодня был тяжёлый день. А завтра предстоит ещё тяжелее…