Черное Солнце

– Я все еще не понимаю, почему мы должны это делать, – прошептала Аба, наклонившись к Иктану, но Наранпа все равно ее услышала. Аба была молодой, самой молодой из них четырех. Она стала главой своего ордена, когда ее учитель внезапно умер прошлой весной. Наранпа заняла свой пост через несколько месяцев после нее по той же причине, но она, по крайней мере, была на пятнадцать лет старше девушки, что означало как минимум на дюжину лет больше опыта, несмотря на то что Аба получила статус раньше ее.

– Для того чтобы показать городу, что жрецы все еще здесь, – сказала Наранпа, все еще глядя вперед. Она не обернулась, чтобы посмотреть, да и не могла бы сказать определенно из-за маски, но она была уверена, что Аба бросала убийственные взгляды ей в спину.

– Они и так знают, что мы здесь, – с ноткой раздражения откликнулась молодая женщина. – Они ведь платят десятину, не так ли? Делают подношения по праздникам? Присылают детей со всего Меридиана, чтобы те готовились стать жрецами?

– И они возмущены этим. – Теперь она повернулась к спутникам. – Я хочу показать им, что мы не какие-то там сморщенные кающиеся старички в башне, а живая, дышащая часть этого города. Что мы доступны. Что нам не все равно.

– Ох, – встревожился Хайсан. – Разве это разумно? Я имею в виду, это слишком радикально, Наранпа. Жрецы никогда не выставляли себя напоказ перед городом. Это к нам приходят, а не наоборот. Честно говоря, все и так идет хорошо.

– Ты только что сказал, что это была хорошая идея, Хайсан, – мягко напомнила ему Наранпа.

– О да. Ну, утреннее шествие. В остальном я не уверен.

– А я уверена, – сказала Аба, стуча зубами, – и я скажу: зачем менять то, что и так работает.

Но оно не работает! Наранпе хотелось возразить. В самом деле, почему, несмотря на требования договора, у дверей башни появляется все меньше и меньше адептов? Почему звучит все меньше и меньше просьб нарисовать звездные карты рождений, смертей и свадеб? Почему ходят слухи о неофициальной магии в нижних кварталах города? Почему растут культы старых богов, которые никак не получается искоренить? Почему это выглядит, как будто элите из Сотворенных Небесами больше нет дела до жрецов и даже проявление их уважения выглядит случайным и каким-то эгоистичным?

– Мы проголосовали за это, Аба, – обронила она. – И ты согласилась.

Молодая женщина фыркнула:

– Это было несколько недель назад, я не думала, что будет так холодно. – Несмотря на то что маска скрывала ее лицо, она хитрым движением склонила голову к Наранпе. – Если честно, я согласилась только из прихоти, Нара. Точнее, сделала поблажку для тебя. Я всегда считала это шествие ужасной идеей.

– Разумеется, – ровно ответила Наранпа, не клюнув на приманку сээги. – Но сейчас уже поздно отстутпать. Уже слышится барабанный бой и виден дым.

Аба пробормотала что-то недоброе, что Наранпа уже не разобрала, а потом и вовсе пропустила мимо ушей. Она все равно победила, что бы там ни говорила Аба, и потому позволила себе насладиться победой. Сплотить ордены жрецов, чтоб они прошли через весь город, было нелегко, так что она была полна решимости наслаждаться этим, пока была такая возможность.

Барабанщица, наряженная в бледно-голубое одеяние цвета утреннего неба, задавая ритм, шагнула вперед. Стоявший рядом с ней мужчина, в таком же синем одеянии, зажег кедровую ветвь, позволяя сладкому дыму подняться вверх. И Наранпа вздохнула с облегчением, когда шествие потянулось за ними.

Четыре жреца шли в ряд за барабанщицей и ее спутником, сопровождаемые своими адептами, вышагивающими в линию по одному, подобно хвосту падающей звезды – по сорок восемь за каждым.

Пока они шли по мосту над Одо, Наранпа с восхищением осматривала любимый ею город. Това на рассвете всегда был великолепным зрелищем. Отвесные скалы скрывались в тумане, знаменитые плетеные мосты покрывал иней, а лучи восходящего солнца делали все блестящим, неземным и потусторонним. Она знала, что позади нее находилась вечно неусыпная небесная башня, чьи шесть этажей росли из небольшого, стоящего наособицу холма, отделенного от остального города мостами. Именно там и жили жрецы, адепты и небольшое количество совместно проживающей прислуги. Также там находилась библиотека карт и свитков, террасса, где они все вместе принимали пищу, и на крыше – большая круглая обсерватория, открытая ночному небу.

Дом, – подумала она. Дом, который она любила, даже не будучи уверенной, что принадлежит ему. Но эту неуверенность порождала Утроба, и именно она заставляла Наранпу чувствовать себя недостойной, вновь и вновь требуя повторять про себя, что она – единственный на людской памяти Жрец Солнца, пришедший не из клана Созданного Небесами. Ведь несмотря на то, что башня была открыта для любого дитя, что пришло из Земель Договора, главами Орденов традиционно становились люди из Созданных Небесами Кланов Товы.

Кьютуэ, ее учитель, сделал Наранпу своей преемницей после долгих споров, но, поскольку писаного правила, запрещавшего это, не было, ее допустили, хотя так и не полюбили.