Черное Солнце

Нико огляделся по сторонам, приметил кипарис, росший на берегу речушки и сел под его кроной, осушив ещё треть бутылки.

— Я не знал, что мне делать. За ночь исчез весь мой мир, даже поместье, в котором моя семья жила много поколений — сгорело, оставив после себя только золу и пепел. Тогда я думал, что мне конец, что за мной вот-вот придут китайские власти, и будут решать: или до конца стереть род Хё, или превратить в осеменителя, заставив трахнуть какую-то верную императору магичку, чтобы создать ещё одного сильного и верного солдата. Всё же элемент молнии редкость, подобными мне не разбрасываются. Тогда-то я и встретил наставника… многомудрый старик, который имел ответ на любой поставленный вопрос… он появился из ниоткуда и взял меня под своё крыло. Я тогда думал, что он просто пожалел меня, ха-х, если бы…

— Учитель, так его называли все. Ни разу, за всю жизнь, я не услышал его имени. Если честно, я сомневаюсь, что вообще кто-либо его знает. Старик надменный до невозможности, но ему, пожалуй, это очень даже к лицу. Даже не представляю, какого он ранга, находясь рядом с ним я ощущал себя примерно также, как и рядом с Элизабет, ну только в несколько раз сильнее, или так, по крайней мере, мне тогда казалось. Точнее сказать не могу…

Нико собирался сделать ещё один глоток, но замер, так и не донеся бутылку до рта. Он горько вздохнул, с отвращением посмотрев на неё и швырнул в кусты.

— В юности меня считали гением не из-за силы, хоть и её мне хватало, а из-за того, как я сражался, используя цзян. Я мог улавливать электрические импульсы в теле противника, и предугадывать его действия, управляя ходом поединка. А в двенадцать лет уже был магом третьего ранга, что считалось небывалой редкостью, к слову. Чем больше я думаю о прошлом, тем удивительнее ты мне кажешься, Ди. Ты победил меня, используя копьё. Пускай я был тогда не в себе и просто слепо бросался на зарвавшегося мальчишку, но это уже очень много, это уже поразительно.

— Ты так и не ответил, почему тебя называли разочарованием столетия? — Диармайд видел горечь во взгляде старика, именно сейчас в глазах Нико отразился его возраст. Утраты и ошибки прошлого исказили его лицо, болью отражаясь в уставших глазах старого корейца.

— Потому что это тяжело, ясно? — разозлился Нико, — не легко говорить о моменте, который разрушил всю твою жизнь! Я, знаешь ли, не просто так гнил в зачуханном мафиозном клане, у этого есть своя предыстория.

Нико замолчал, собираясь с мыслями, мимика его лица менялась, демонстрируя смятение, горечь и сожаление несвойственные этому самоуверенному и шутливому магу.

— Когда я столкнулся с самым большим испытанием в своей жизни, мне исполнилось шестнадцать. Я тогда прорвался на четвёртый ранг. Это поразительный результат, можно даже сказать невероятный, но мне и этого было мало. В контроле маны, в то время, со мной мало кто мог соперничать. Я превосходил даже некоторых шавок, ошивавшихся подле наставника. И была у меня только одна грёбанная проблема: никак не получалось прорваться на пятый ранг. Запас маны совсем не рос, а мне так хотелось тогда впечатлить учителя, превзойти все его ожидания, заставить гордиться учеником. Я уже тогда побеждал противников, на ранг-два выше меня. Представь, что было бы, если бы я стал ещё сильнее? Но пятый ранг не поддавался… мой резерв маны застыл, а я уже просто не мог ждать… Тогда-то ко мне в руки и попалась амброзия — да, как чёртово растение из греческих мифов, только оно настоящее, редкое и невероятно дорогое. Плоды, похожие на гранат, только переливающегося всеми цветами радуги, совмещают в себе сразу все существующие элементы. Моего учителя навещал постоянно один мутный ублюдок, который и подарил мне этот фрукт. Ушлёпок сказал, что хочет помочь мне найти своё место, рядом с учителем.

— Знал бы я, какую цену мне придётся заплатить за пятый ранг… Я прорвался, в шестнадцать лет, чёрт, это было круто… но что-то пошло не так. Я долгое время вообще не мог регенерировать ману и испытывал просто адскую боль в солнечном узле, когда пытался простимулировать его зельями. А когда я пришёл к учителю за помощью — он меня просто прогнал.

— Ты не достоин, — скривился Нико, — сказал он и вышвырнул, как вшивую дворнягу, а потом я узнал, что амброзия, которую мне вручили, была собственностью наставника, которым я восхищался. Он сам поручил ублюдку отдать мне её. Я был грёбанным экспериментом, расходным материалом для человека, которого боготворил. В двадцать лет мое тело замерло, застыло, как насекомое в янтаре, а прогресс замер на долгие шестьдесят лет. Смешно… я получил вечную молодость и мог долгие годы предаваться скорби, самоистязанию и сожалениям.

— Арбет… ну, глава египетского клана, у которого Лу в заложниках, — напомнил учителю Диармайд, — он тоже застыл в раннем возрасте. На вид ему четырнадцать лет, но как маг он очень силён. Насколько я знаю, Арбету перевалило уже за сотню лет. Он один из самых могущественных магов, встреченных мною.