Черное солнце, желтый песок

Дмитриев говорил медленно, слишком медленно для большинства людей и Марата это особенно раздражало сейчас.

−Я только что пришел домой.

− Мы только что получили сообщение об убийстве в центре города. В Доме Кино. Яна Милардович сейчас едет туда. Но это ее первый такой репортаж, и тебе придется провести ее по всем этапам создания материала. Я ничего об этом убийстве не знаю. Это просто случилось. Лучше сделать это быстро. - Затем шефу пришла в голову запоздалая мысль. - А что сказал Кулиев?

− Ничего. Мелочи. Я расскажу тебе позже.

Марат повесил трубку и вытер лицо. Он был не в настроении сейчас работать, и он пожалел, что не сказал Дмитриеву, что болен и не может пойти. Но он этого не сделал, и если ему пришлось обучать новичка, он был рад, что это была Милардович. Она была хорошим и нетерпеливым репортером.

Дом Кино был одним из старейших кинотеатров в самом сердце города. Здание было построено больше ста лет назад. Особенностью здания являлись широкие лестницы со статуями сидящих грифонов. Здание было выполнено в стиле неоренессанс, о чем говорили золотые детали на фасаде, керамические капители коринфских полуколонн, модульоны, венчавшие его карниз, пятиметровая композиция с гирляндами фруктов и парой крылатых львов на крыше. Фасады и интерьеры здания были выполнены по проекту скульптора Александра Громова и керамиста Петра Ваулина. Это был не только городской кинотеатр с вековой историей. Это было культовое место для ценителей изысканного и редкого кино. Фасад театра был выложен темно-зеленой плиткой с надписью, инкрустированной бежевым на полу под шатром. Рекламные щиты вокруг билетной кассы изображали сцены из популярных фильмов последних лет. Когда Марат приехал, субботняя толпа, состоявшая в основном из молодежи, толпилась по краям входа, ее сдерживали двое полицейских. "Скорая помощь" была припаркована у тротуара напротив билетной кассы, а две патрульные машины стояли на другой стороне улицы. Марат узнал одного из полицейских в форме и перебросился с ним парой слов, входя в устланный красным ковром вестибюль, откуда наверх вели две широкие мраморные лестницы, которые поднимались влево и вправо. На этой лестничной площадке сотрудник в штатском разговаривал с менеджером театра, в то время как свободная группа сотрудников театра, в основном девочки-подростки с серьезными лицами торжественно стояли позади них. Пройдя мимо плаката в натуральную величину с изображением боевитого Алексея Чадова, он начал подниматься по лестнице, держась за хромированные перила. Марат заметил в дальнем конце вестибюля судмедэксперта, который тихо разговаривал с репортером из другой газеты. Он услышал справа от себя шепот других голосов. Когда он шел к дверям в кинозал, его поразил специфический затхлый запах. Это вернуло его к своим ранним статьям, посвященным театрам и событиям за кулисами. Группа репортеров столпилась у входа, и белый халат врача осветил темный дверной проем один, два, три раза. Марат мог сказать, что тело было в трех или четырех рядах от двери, и что большинство журналистов держались позади. Они уже видели труп и слонялись вокруг, ожидая нескольких слов от эксперта или одного из полицейских. Он мельком увидел лицо коллеги как раз в тот момент, когда Милардович заметила его. Марату показалось, что она выглядит особенно мрачной и странно озадаченной. Она еще не была в своей тарелке. Марат протиснулся мимо мужчин у двери и увидел двух полицейских в штатском, которые смотрели вниз между рядами сидений. Один перегнулся через спинку сидений, а другой оседлал ногу жертвы, которая торчала в проходе. Он склонился между рядами. Судмедэксперт вошел через другую дверь после разговора с репортером на лестничной площадке и пробирался между сиденьями к трупу и двум полицейским.

Когда Марат подошел к ним, он был уже достаточно близко, чтобы разглядеть ногу в проходе. На трупе были кожаные туфли и коричневые брюки в тонкую полоску. Ошеломленный, он сделал последние пару шагов в пульсирующем тумане и посмотрел поверх театральных сидений в плоские остекленевшие глаза Кулиева. Он смотрел, стоя неподвижно, пока один из полицейских не достал из кармана фонарик и посветил им между сиденьями. Он позволил лучу блуждать по пепельному лицу Кулиева, а затем наклонился и повернул голову в сторону.

Длинная полоска блестящей нержавеющей стали торчала из старой кожистой шеи Кулиева. Не было ни единой капли крови. Марат заметил, с необычайно ясным ощущением, которое часто сопровождает шок, что игла унесла с собой в рану часть рыхлой плоти шеи. вызывая любопытную вогнутость вокруг стального пера.

−Я думаю, это интересно, - сказал один из полицейских, протянув руку с носовым платком и вытащив его из кармана Кулиева. Он положил его в белый конверт, который другой полицейский держал открытым.

- Игла для иглоукалывания. Старик так и не узнал, что случилось.

- Весьма необычный способ, - сказал кто-то из оперов, вглядываясь в иглу. - Ни хрена себе, - продолжил он и покачал головой.