Черное солнце, желтый песок

Он сел на бирюзовый диван в углу и стал ждать. Вскоре в комнату вошла секретарша. Элле было под сорок, и она была одета как девушка вдвое моложе ее. Она была с Сашей много лет. На ней была прямая черная юбка и бледно-желтая облегающая блузка с пуговицами, натянутыми до предела на ее упругой, увесистой груди. Волосы у нее были рыжие, почти оранжевые, и на лице застыло выражение мучительной скуки. От нее пахло жевательной резинкой.

- Я могу вам помочь? - всхлипнула она, бросая на стол какие-то бумаги.

- Я хотел бы увидеть Сашу. - сказал Марат, вставая.

Элла знала Громова, но это была ее эксцентричность, возможно, порожденная чрезмерной осторожностью, никогда не помнить никого, кто входил и выходил из офиса Саши. Поэтому сейчас она не показывала, что узнала его.

- Кто хочет его видеть?

- Марат Громов.

- И для чего?

- Просто скажи ему, что это Марат Громов.

- О, ну ладно, ладно.

Она посмотрела на него и поскребла ложбинку между петлицами длинным коралловым ногтем. Она заколебалась, словно хотела задать еще один вопрос, затем повернулась и исчезла за дверью в соседний кабинет. Она тут же вернулась.

- Вы можете войти, - сказала она с холодной официальностью.

- Я думал, ты охотишься за сенсациями в трущобах, а, Громов? - рявкнул Саша, когда Марат вошел в дверь.

Он стоял за столом, уперев руки в бока, и ухмылялся. Гриневич был невысоким и коренастым, в рубашке с короткими рукавами, с полумесяцами пятен пота под мышками и оливково-зеленым галстуком, который был настолько старым, что выглядел как выцветший хаки. Его широкая улыбка обнажила ряд плоских, ровных верхних зубов с широкими промежутками между двумя передними резцами. Гриневич ненавидел, когда его называли Александром. Поэтому все его знакомые - от ментов до бандитов - называли его исключительно Сашей.

- Почему бы и нет? - сказал Марат.

- Да, почему бы и нет? - весело отозвался Саша и, обойдя стол, жестом пригласил Марата сесть в кресло. Его поношенные брюки от костюма были мешковатыми, а ватная промежность нелепо низко свисала между бедер. Он прошел мимо Марата и закрыл дверь, затем вернулся и присел на угол стола. Короткая рука пробежала по щетине его седеющей стрижки. Он вел свои дела с нетерпением, поэтому Громов решил без предисловий перейти к делу.

- Насколько я понимаю, сегодня утром у тебя был человек, который хотел связаться с некоторыми людьми, ищущими пути контрабанды оружия в Казахстан.

- Ты шутишь. - Саша все еще ухмылялся.

- Нет, не собираюсь.

- Значит, тебя дезинформировали.

- Я просто хочу знать две вещи: кто он был и какой был его номер телефона?

Улыбка Саши исчезла, и его лицо начало краснеть. Резкость была его фирменным знаком. Ему не нравилось, когда другие люди узурпировали его стиль.

- Послушай, Громов. Я уважаю твою смелость, но кто-то сказал тебе неправильно.

- Насколько я понимаю, этот человек был из Москвы. Ты его пригласил или он пришел сам?

- Маратик, не прикалывайся надо мной, - Саша наклонил голову вперед и посмотрел на Громова из-под диких кустистых бровей. - Я тебе говорю, я не понимаю, о чем ты говоришь.

- Он давил на тебя? Может, он назвал каких-нибудь старых знакомых, - настаивал Марат. - уважаемых людей.

Без предупреждения Саша вскочил из-за угла своего стола и встал, прижав один кулак к боку, а другой указывая пухлым пальцем в лицо Марату.

-Ты, голубиное дерьмо, - проревел он. - Кем ты себя возомнил, врываясь сюда вот так, требуя имена и номера телефонов? Вы, газетные говнюки, становитесь слишком нахальными. Кто-то должен опустить вас, ребята, на ступеньку ниже!

Марат тоже встал, не обращая внимания на вспышку гнева.

- Я тороплюсь, Саша. Это личное. Это не имеет никакого отношения к газете.

- Ты, болван! Ты можешь исчезнуть, разговаривая вот так. Ты не имеешь дела с какими-нибудь маленькими наркоманами.