Черное золото

У Жаркова, убежденного члена РКП, был какой-то болезненный нюх на всякого рода преступления. Уже во время гражданской войны этот нюх помог ему совершенно случайно распутать одно темное и необыкновенное дело организации эстонских шпионов. Его работа шахтера не притупила в нем этого нюха. Он даже ошибочно предполагал во всех таинственных событиях руку, враждебную Советской власти. У умершего была какая-то тайна. Здесь был замешан спец-интеллигент. Какая тайна? Кто мог хотеть, чтобы эта тайна осталась невыговоренной? Что бормотал умирающий о золоте и о богатой жизни? Нужно расследовать это дело! На все предположения товарищей, что больной просто бредил, Жарков отвечал упрямым покачиванием головы.

Соседи уже давно разошлись по домам, убитого отправили в мертвецкую, а Жарков все еще сидел, не раздеваясь, на кровати в своей комнате с черным разбитым окном. Он не мог заснуть. Этот мрак, напирающий со всех сторон, казался ему не только простым мраком. Это та тьма злобы, невежества и предательства, которые отовсюду окружают молодую, горящую ярким пламенем коммунизма страну. Со всех сторон тянутся цепкие щупальца капитализма, наружно мирного, но внутренне всегда жаждущего примять и загасить этот яркий свет. Жаркову казалось, что он видит бесформенные черные лица и руки чудовищ, прижавшихся к стеклам и готовых броситься на него.

А может быть, это просто его разгоряченное воображение? Нет никаких тайн и секретных организаций? Есть просто горячечный бред умирающего и поздняя месть какого-нибудь обманутого бродяги?

К утру Жарков решился. Убитый имел тесную связь с Марьей-лавочницей. Он говорил, что она знает что-то относящееся к его тайне. У нее есть какой-то документ. Он пойдет и выяснит все, хотя бы его подняли на смех все товарищи и сама Маша. Жарков накинул кожаную куртку, надвинул фуражку на глаза и вышел из своего печального опустелого жилья.

Осеннее, мутно-серое небо только что слегка порозовело со стороны восходящего солнца. Между двумя рядами низеньких, пропитанных угольной пылью домиков с железными, покрытыми тем же угольным налетом зелеными крышами расстилалась ровная, немощеная улица. Кое-где чинно топтались куры и слабо рявкали полусонные собаки. Двери некоторых изб были открыты. На порогах показывались хозяева — степенные забойщики, откатчики и землекопы — товарищи Жаркова по подземной работе. Поселок медленно просыпался.

Вот и конец поселка. Желто-серая вытоптанная лощина, покато спускающаяся к речке. Жарков ускорил шаг. Вот и дом лавочницы — продолговатый, прочный сруб с четырьмя большими окнами на двор и полустертой вывеской над ними. Жарков тихонько стукнул в завешенное тряпкой окно.

Ни звука. Он подождал несколько минут и, поднявшись на крыльцо, немного сильней постучался в дверь. После второго удара кулаком дверь немного подалась внутрь. Странно, лавочница всегда запирает ее на ночь. Может быть, она уже ушла? Но еще вчера она не могла даже встать, чтобы повидаться с умирающим Бабиным. Жарков толкнул дверь и вошел в темные, душные сени.

Вторая дверь также открылась без всякого усилия.

Большая комната с высокой русской печью сбоку имела самый будничный вид. Жарков громко крикнул. Никакого ответа. Кровать Маши стояла за деревянной перегородкой. Жарков осторожно заглянул туда. И в тот же момент со слабым криком отшатнулся назад.

Поперек смятой, окровавленной постели с упавшими на пол одеялами лежала, запрокинув назад голову, полуголая женщина. Вдоль обнаженной шеи шел запекшийся черный шрам, очевидно, сделанный ножом. Немного подальше, на полу, валялась груда всякого тряпья и зиял пустой внутренностью желтый, окованный жестью сундучок, всегда находившийся под кроватью зарезанной лавочницы.

Часть вторая

ПО СЛЕДАМ ЧЕРНОГО ЗОЛОТА

1. После работы

В круглой, залитой электричеством пещере со стенами и потолком, крытыми толстыми матово-черными бревнами, с проводами вдоль стен и разбросанными всюду частями машин и свертками каната, столпилась партия измученных сутулых людей. Все — начиная с их покрытой густой серой грязью одежды и кончая лицами — мрачными от покрывающей их сажи — показывало, что люди эти только что возвращаются с работы. Черная пещера была центральным залом шахты — залом подъемной клети и запасных лестниц.

Время от времени раздавался сигнальный удар, и сверху с грохотом спускалась клеть подъемной машины, наполненная рабочими вечерней смены. Ждущие внизу входили внутрь, снова грохотал удар сигнала, и черная клетка взвивалась в темноту бесконечного подъемного штрека.

Жарков вошел в клеть предпоследним. Он едва успел протиснуться в плотную кучку вошедших раньше, как электрический свет внезапно упал и затерялся во мраке. Клеть начала подниматься.