Чернокнижник. Три принципа тьмы (СИ)

Он сглотнул и торопливо засунул холодящий пальцы камень в темнеющее отверстие замка на металлической пластине посреди дверцы. Послышалось шипение. Металл побелел, начал пениться, пузыриться и медленно потек, подобно растаявшему мороженному, сползая вниз по прутьям, растворяя и их. Пьетро закусил губу и, действуя очень аккуратно, коснулся одного из прутьев выше замка, потянул… Дверца распахнулась.

Акуто, внимательно наблюдающий за происходящим, уперся рукою в пол и медленно поднялся на ноги, делая тяжелый шаг вперед. Внутри у его спасителя все похолодело.

Убийца был выше него на голову, много шире в плечах, да и вообще казался человеком, можно смело сказать, не слабым. Связываться с таким громилой, встречаться с ним на узкой дорожке, да и вообще вызывать его недовольство как-то очень не хотелось.

— Ты открыл замок магией, — резюмировал Акуто, быстро оглядев растворенное железо и, покинув клетку, встал рядом со спасителем, — Твой хозяин — маг?

— Вроде того, — недовольно буркнул Пьетро, не глядя на собеседника. Он отчаянно пытался нащупать в недрах коробочки последний — серый — камешек, чтобы с его помощью переместиться в Искъерду, но, увы… темнота играла против него.

— Придется выйти на улицу, — он, наконец, сдался и, тяжело вздохнув, захлопнул коробочку, — Даже если я найду этот проклятый камень, бросив его под ноги, я не сумею различить, куда наступать. Следуй за мной.

— Я знаю, куда идти.

Акуто шагнул вперед первым, отодвинув освободителя в сторону, и тот, не рискуя спорить, заторопился следом.

Среди заключенных появление освобожденного убийцы восторга не вызвало. Они молчали, переглядывались и, косясь на шагающего следом за вызволенным преступником Пьетро, крутили пальцами у виска. Экс-страж, косясь на них в ответ, только мысленно вздыхал и мимолетно жалел, что Стальной Аш когда-то вытащил его из дома Потерянных душ. Пожалуй, сейчас он бы не отказался вернуться туда.

Миновали маленький отросток коридора, прошли по основному тоннелю и, наконец, поднялись по короткой лесенке.

Акуто, пригнув голову, вышел наружу и заслонил глаза рукой от яркого солнца.

— Ты оставил дверь открытой. Опрометчиво.

— Стражи все равно спят, — Пьетро пожал плечами и, выудив из кармана коробочку, открыл, было, ее… но неожиданный громкий вопль прямо впереди заставил его вздрогнуть, едва ли не роняя ее.

Прямо перед ними, ощетинившись, как еж, замерло самое странное и удивительное животное, какое только мог вообразить предатель.

Оно походило на огромную — в половину человеческого роста — кошку, но хищным не казалось. Наоборот — расцветка животного изобличала в нем обычную дворовую мурлыку, однако, размер и жесткая, торчащая иголками во все стороны шерсть лишала его этого сходства. Морда его скорее напоминала мордочку ежа, а длинный хвост с торчащими в стороны шерстинками показался Пьетро похожим на обезьяний.

Животное открыло рот и вновь издало дикий вопль, душераздирающий, замогильный вой, заставляя растерянно отступить.

Акуто остался спокоен.

— Я слышал его крики ночами, — очень ровно произнес он, — Не думал увидеть. Это казер.

— Я знаю, кто это! — огрызнулся слуга жреца и, злясь на самого себя за то, что испугался безобидного зверька, яростно замахнулся, чтобы пнуть его, — У, скотина! Пошел прочь отсюда!

Мысок сапога ударился во что-то твердое. Пьетро, ничего не понимая, опустил взгляд и, обнаружив крепкую, сильную ногу, которую случайно пнул, поднял глаза.

Акуто замер прямо перед ним, сверля спасителя до такой степени холодным взглядом, что предатель как-то сразу активно замерз.

— Он ничего тебе не сделал, — тихо произнес убийца, — Животные лучше людей. Не тронь.

Казер, по-видимому, не понимающий, что его только что защитили, попятился, шипя и, открыв рот, вновь завыл.

Где-то вдалеке послышался топот тяжелых сапог. Пьетро в сердцах сплюнул себе под ноги.

— Ничего не сделал! Эта тварь позвала подмогу! К черту, уходим отсюда, — он торопливо вытащил из коробки серый камешек и, отбросив ее, опустевшую, ухватил Акуто за запястье. Камень полетел на землю, и слуга Доната уверенно наступил на него сапогом.

Взметнулся уже привычный вихрь, поднял, закрутил их и повлек куда-то вдаль, далеко-далеко от темницы. Подбежавшие стражи, успев заметить его, проводили потрясенными взглядами.

Кто-то из них аккуратно гладил казера, предупредившего об опасности.

***

Милена сразу поняла, что это — ее судьба.

Когда он шел между домами — совершенно неотразимый в своем черном камзоле, с темными волосами, собранными в хвост, и сияющими синими глазами — все девушки на выданье провожали его восхищенными взглядами. Но шел он к ней.

Да, он шел к ней, только к ней, и осознание этого заставляло сердце нежно сжиматься и плавиться, как масло на сковороде.

Милена замерла, во все глаза глядя на прекрасного незнакомца, не веря, боясь ошибиться, и только стояла, и смотрела, как он подходит.

Вот он остановился — совсем рядом, буквально в двух шагах и, ослепительно улыбнувшись, изящным жестом склонил голову набок.