Черноморский флот в трех войнах и трех революциях

Риторический вопрос: кто мешал адмиралу Эбергарду послать на дежурство у Босфора пару миноносцев, которые бы. держась в нейтральных водах, контролировали выход из пролива? Какие-нибудь дипломатические «политесы»? Так почему два британских легких крейсера — «Глостер» и «Дублин» — с начала августа (по новому стилю) околачивались у входа в Дарданеллы? «Гебен» дал пару залпов, и они ретировались. Но зато уже через пару дней крейсера не выпустили из пролива турецкий миноносец.

Я умышленно донимаю читателя перечислением предупреждений адмиралу Эбергарду. А что поделывает наш командующий? В 14 часов 28 октября он приказывает немедленно изготовиться к походу … минному заградителю «Прут». Заградитель должен был идти в Ялту за батальоном солдат 62-й пехотной дивизии, которая отправлялась на фронт. Ну, как говорится, чтобы побыстрее и экзотичнее. Каково солдатикам плыть на судне, в трюмах которого находилось 750 мин, причем мин лучших образцов! Все остальные заградители Черноморского флота — «Ксения», «Алексей», «Георгий» и «Константин» — вместе имели на себе запас около 800 мин. Таким образом, «Прут» один заключал в себе 50% «заградительных возможностей Черноморского флота». Первой операцией, которую должен был осуществить флот при наличии уже угрожающих симптомов, была постановка минного заграждения, как это и предусматривалось планом кампании. Поэтому даже отсутствие «Прута», не говоря уже о риске его потери, ослабляло осуществление первых мер предосторожности.

От Ялты до Севастополя 80 км, сейчас рейсовый автобус идет около полутора часов (сам ездил). Пешим порядком батальон дошел бы за 36 часов. Можно было мобилизовать ялтинских извозчиков и частные экипажи — погуляли бы курортницы денек пешком — и доставить батальон за 6 часов.

В 17 ч 28 октября «Прут» вышел в Ялту. Перед Севастополем имелось несколько минных полей, поставленных минными заградителями крепости (то есть Военного ведомства). Эти мины переводились в боевое положение включением электрических цепей на берегу. При размыкании цепей мины становились безопасными для кораблей. В связи с выходом «Прута» цепи разомкнули, а вновь замыкать не стали, ведь «Прут» должен был вернуться через несколько часов.

29 октября в 4 ч 15 мин утра судами флота была принята открытая радиограмма из Одессы от дежурного парохода РОПиТа: «Турецкий миноносец взорвал «Донец», ходит в Одесском порту и взрывает суда». Получив это извещение, командующий флотом дал радио: «Война началась». На том Эбергард и ограничился. Никаких распоряжений о возможности похода не делается, не отдается никаких распоряжений и по крепости. Минное заграждение по-прежнему остается разомкнутым.

В 5 ч 30 мин на наблюдательном посту на мысе Сарыч заметили прожектор в море. В 5 ч 58 мин пост Лукулл донес, что в виду поста, по направлению к Севастополю, идет двухтрубное двухмачтовое судно.

В 6 ч 12 мин тот же пост дополнительно сообщил, что замеченное судно имеет башенные установки крупного калибра. Около судна два миноносца, которые кружатся в районе Лукулла. Три минуты спустя (6 ч 15 мин) начальник партии траления донес, что видит «Гебен» в 35 кабельтовых (около 6,5 км) от себя и одновременно с этим, не ожидая приказаний, поворачивает с партией, на траверзе Херсонесекого монастыря, в Севастополь.

В 6 ч 28 мин береговые батареи Севастопольской крепости по собственной инициативе первыми открыли огонь по «Гебену». Через 2 минуты крейсер открыл ответный огонь по береговым батареям с дистанции 7800 м. Затем «Гебен» перенес огонь на суда, стоящие в порту, на арсенал и военный порт (12 000 м), ведя огонь залпами артиллерией крупного и среднего калибра. Всего было выпущено 47 снарядов 280-мм и 12 снарядов 150 мм. «Гебен» следовал зигзагообразным курсом. После десятого залпа береговых батарей он получил три попадания снарядами крупного калибра около кормовой дымовой трубы. Однако несмотря на множество осколков, повреждения на верхней палубе оказались незначительными. Один из осколков перебил трубку в одном из котлов, и тот выбыл из строя. Считая, что стрельба по береговым целям, вследствие плохой видимости, будет иметь незначительные результаты, и принимая во внимание сильный огонь береговых батарей, направленный и на эскадренные миноносцы (падения ложились большей частью перелетами, при которых можно лишь удивляться ничтожному количеству попаданий), «Гебен» отвернул и отошел 22-узловым ходом.

^{Схема маневрирования кораблей русского флота при встрече с германским линейным крейсером «Гебен» в районе Севастополя 29 октября 1914 г.} 

Снаряды «Гебена» легли большей частью на Севастопольский рейд, причем осколки разрывающихся снарядов попадали на корабли, в том числе и на заградители. Один из снарядов попал в морской госпиталь, убив и ранив несколько больных. Два снаряда попали в береговые батареи, не причинив им вреда.