Черному коту повезло

— Поддерживаю. Ты когда-нибудь пробовал морскую звезду? Или грыз кораллы?

— Нет. Жрать морские звезды и грызть кораллы это последнее, что я хотел бы попробовать, — Диего спешился и потянулся.

— Можем овес пожевать.

— Тогда лучше морскую звезду, — вздохнул Диего.

Меня не покидало странное чувство. Чувство, словно что-то не так. Не знаю, опять это странное ощущение. Мурашки по спине, волосы дыбом.

«Ты тоже заметил, начальник?» — выглянули глазки из тени.

Я уж думал мне одному показалось. Разве обломок теплохода не был окружен парусными судами? Сейчас я их не наблюдаю. Они просто исчезли. Морские звёзды перемещались за нашими спинами. Кораллы росли на глазах и превращались в щупальца. Твою мать, что происходит⁈

— Диего… Только не говори что ты…

— Заметил, не переживай, — у него челюсть отвисла. — Я думал мне это мерещится.

— Не мерещится, — я стал медленно отходить назад, пока не врезался в спину Диего.

— Э-эй! Росинант, скотина, ты чего творишь⁈ — закричал он.

А Росинант, вместо того чтобы овес жевать, жевал песок. Причем так жадно. Дай ему время и он слопает всё дно морское. Тенегрива же постигла другая участь. Наиболее хреновая. Мой конь плавился на глазах, как шоколад на жаре. Минута-другая, и он превратится в лужу.

«Надеюсь мне всё это снится! Кстати, начальник, что-то в тени твоей… как-то мокро становится. Ой! Потоп! Начальник, в тени потоп!» — мрякал Нуар.

Какой ещё нахрен потоп в тени? Ты что несешь? Хотя чему я удивляюсь, у меня конь на глазах тает!

— Что будем делать, амиго? — Диего положил ладонь на рукоять шпаги, левая рука потянулась за револьвером в кобуре.

— Это какой-то бред.

К тому времени мы уже были окружены. Ордой морских звёзд, щупальцами, торчащими из песка, и нашими сумасшедшими скакунами. Росинант с каждой сожраной лопатой песка становился всё больше. Набухал как воздушный шарик. А Тенегрив превратился в кипящую лужу.

— Невозможно. Такого дерьма на Изнанке я ещё не видал! — Диего выхватил револьвер и три раза быстро ударил по курку.

Пули прошли через извивающиеся щупальца навылет. Из отверстий обильно хлынула красная жидкость. Вскоре они рухнули наземь.

Он их убил? Это ведь кровь. Кровь же, да? Не варенье или вино. Я протёр глаза. Вместо щупалец, лежали человеческие тела… и не абы чьи! Санура с простреленным лбом, лежит в обнимку с такой же застреленной Елизаветой. А рядышком мой старый дворецкий, Альберт, с застывшей гримасой полной безумия.

Это уже просто за гранью. Я окончательно перестал верить в происходящее.

— Какого хрена⁈ Я их убил! Амиго, я застрелил их! — у Диего началась истерика, он выронил револьвер, mia familia!

— Фамилия. то есть семья? Ты видишь свою семью? Значит это все иллюзия! Слышишь? А ну пушку подними, и сопли тоже.

Потому что это всё не по-настоящему. Какой-то дешевый спектакль, чтобы нас напугать.

— Я ничего уже не понимаю! — мотал головой мой товарищ.

«Иллюзия? Даже если так, я уже купаюсь! Терпеть не могу воду, она ещё и холодная!» — верещал Нуар.

— Диего, кто-то пытается нас одурачить, и этот «кто-то», перестарался. Сильно перестарался…

— А⁈ — поднял он голову.

В округе эхом раздался коварный смешок. Нечто стрёмное двигалось вокруг нас с необычайной скоростью.

Я заметил лишь холодный блеск лезвия ножа.

Раздор

Стрелка на напольных часах подползла к полудню. Долго. Как же долго тянется время, когда чего-то ждешь. И как же оно скоротечно, когда куда-то спешишь.

Алексей Булгаков не любил ждать и не любил спешки. Он предпочитал решать проблемы здесь и сейчас. Так было меньше головняка и нервов.

Так его воспитал отец.

Железной рукой. Метафорически конечно. Отец Алексея не носил железных перчаток и не был одноруким. Он нормальным был. Почти.

Но не подумайте, что он лупил маленького Алексея. Напротив! Он всячески поощрял его стремления. Если Леша кому-то прописывал по морде, то батя вместо того, чтобы всыпать ремня сыну, протягивал ему ремень с улыбкой, приговаривая: бей их бляхой, Лёша, так будет больнее!

Сейчас Алексею очень не хватало крепкой руки отца. И ремня с бляхой под руку.

— Контракт белый, не переживайте так Алексей, — Афанасий Клещев улыбался своей паскудной ухмылочкой, подвигая документ ближе к Булгакову, — земли Горелово будут ваши.

— А как же Чернокотов? — сложил руки на груди Алексей.

— А что Чернокотов? — непонимающе вылупил глаза Клещёв, — всё на мази. Я же говорю, переживать совершенно не о чем.

Когда говорят, что переживать не о чем, это повод начать переживать.

— Так дело не пойдет, — решительно отодвинул контракт Булгаков, — я ожидал на сделке присутствия всех сторон. А передо мной лишь посредник.

Не смотря на натянутую улыбку, Клещев сжал кулаки так, что костяшки побелели.

— Кхм, Тимофей не очень здоров на данный момент. Я бы даже сказал, что ему осталось жить не более суток. Мы, конечно, можем привезти его сюда, чтобы ваше благородие удостоверилось. Только много ли вы сможете обсудить с человеком, который не дышит?

— По сути вы продаете мне земли, что по факту принадлежат трупу? — с каждым тиком стрелки на напольных часах, сделка нравилась Булгакову всё меньше и меньше.