«Черные бушлаты». Диверсант из будущего

— Есть такое. А еще есть донесение о захваченных документах из штаба армии. И за это тоже народ к наградам представлен, кое-кто уже и получил. А по дневнику выходит, никто из вас там и рядом не сидел. И кому я теперь верить должен? Да после того, как вы мне Крайцхагеля упустили, я с вас три шкуры снять должен был. Я только ради этого вас там и держу. Чтобы вы м о и указания выполняли в первую очередь. А так получается, что какой-то уголовник в легкую переиграл не только немцев, но и городское подполье совместно с разведгруппой, составленной из далеко не самых слабых специалистов. Как тебе такой расклад?

— Если честно, товарищ комиссар, то не очень.

— А как тебе такой вариант? Непосредственно рядом с нами, начиная с этапа внедрения «Рыжего», находился хорошо подготовленный высококлассный оперативник. Работал он неведомо на кого и выполнял задание, которое нами до конца не понято. Обыграл нас как опытный шулер новичков. И если бы не глупая случайность, так и скрылся бы с результатами своего труда.

— …

— Молчишь? Что по первому, что по второму варианту, ждет нас с тобой, голубчик, трибунал. И никаких объяснений ни ты, ни я в этом случае придумать уже не успеем. Хочешь, я тебе в довесок еще одну приятную новость сообщу?

— Что ж тут может быть приятного, товарищ комиссар?

— А то, Василий Андреевич, что генерал Крайцхагель и был тем самым представителем немецких старых, который и обсуждал с Ланге результаты его работы, как уже проделанной, так и еще предстоящей. И ради того, чтобы эти результаты получить, дивизию положить не жалко. Не то, что вашу разведгруппу. Что ты мне на это скажешь?

— Не знаю, товарищ комиссар.

— И я бы не знал, чего сказать. Если бы не одно маленькое «но», — комиссар вытащил из стола блокнот в кожаном переплете. — Узнаешь?

— Да, товарищ комиссар. Это из тех документов, что передала нам Барсова. Я вам еще позавчера все это отправил нарочным.

— Да, дорогой. Это тот самый блокнот. Блокнот Крайцхагеля. Есть в нем любопытные записи о том, как проистекала их задушевная беседа с Ланге. Что он Крайцхагелю поведал, и что, в свою очередь, Крайцхагель у него попросил. Или, если называть вещи своими именами, приказал. И по этим записям могу я теперь вычислить, когда и какие вопросы будут поставлены Ланге перед его здешним контактом. А, стало быть, и вычислить я его теперь могу. И на этом повязать. Да так, что он ни в жисть не отмажется. И вот это обстоятельство позволяет мне теперь списать все твои промахи и все мои ошибки.

— То есть, товарищ комиссар операция «Снег» выполнена?

— Нет, дорогой мой, операция продолжается. Только смысл у нее теперь иной и цель другая. Пусть теперь «Рыжий» освещает нам подробно всю деятельность Ланге на его нелегком поприще. Его здешнего московского контакта мы тут прижмем. А спустя некоторое время после того, как мы немцам достаточно дезы сольем, «Рыжий» и передаст Ланге предложение к сотрудничеству. Как тебе такой вариант?

— Это, товарищ комиссар, совсем меняет дело. Только вот что в этом раскладе с Манзыревым делать?

— А что с ним можно сделать? Он же вроде как помер? Или я чего-то перепутал или недопонял? Был такой персонаж на одном из этапов операции. Пошел работать к немцам, что-то там у них наколбасил и сбежал. Побежал он туда, где жизнь ему знакомая, то есть к нам. И при переходе линии фронта был убит бдительным часовым. Какие тут еще вопросы могут быть?

— Но ведь есть непосредственный командир этого часового, дивизионный особист, окруженцы, радистка, наконец!

— Непосредственный командир кого? Узбека этого? Так нет никакого командира. Пока ты тут ко мне ехал, я сводку прочитал. Как раз с того участка фронта и оказалась. Убили лейтенанта Нигматуллина. Снайпер застрелил. Видать, немцы озлились после гибели разведчиков. Вот и решили отомстить.

— А как же тогда Манзырев там оказался в момент прохода этой разведгруппы?

— Совпадение. На фронте еще и не такое бывает.

— А с остальными что делать?

— Окруженцев — в маршевый полк. Пускай на фронте трудятся. Им там работы хватит. Кого они видели? «Дядю Сашу»? Так мало ли таких «дядей» ходит? Барсову видели? И что из того? Никому они вреда принести не могут, так что пусть воюют. Особиста этого к себе забери. Он там у себя в дивизии явно не своим делом занимается.

— А если и он вдруг вспомнит чего или сопоставит? Парень-то он не глупый, мне сразу глянулся.

— Тогда и на него свой снайпер найдется.

— А Барсову? С ней что делать?

— А ей, если не возражаешь, я сам займусь. Есть у меня соображения некоторые на этот счет.

— А дневник этот? Склад взорванный, станцию? С этим что делать будем?

— Ничего делать не будем. В сводках же ясно указано, кто все это сотворил. Вот пусть и получат люди по заслугам. Кому и что полагается. Документы Крайцхагеля добыла твоя группа. Ты ж ведь именно так написал в рапорте?

— Не писал я его еще.

— Ну, так напишешь.

— А как же они к Барсовой попали? И в тайник этот?