Черные дельфины

Она хорошо знала эту Пелагею — маму Ани, самой странной девочки у Кати в классе. В начальной школе Аня часто плакала, могла, например, в раздевалке из-за того, что не успевала раздеться до звонка. На экскурсии все дети ходили парами, Аня всегда шла за руку с мамой — огромной и неухоженной. Инга ни разу не видела Пелагею в застёгнутой куртке — даже в самый мороз. Под курткой всегда была одна и та же кофта с застиранным принтом. Аня была начитана, но очень специфично и выборочно: в семь лет могла рассказать, как очистить карму, в одиннадцать объяснить, чем отличается Сансара от Нирваны. Нормальных детских книжек Ане читать, видимо, не давали: она ничего не слышала про муми-троллей или Гарри Поттера. Мама утащила Аню в свой собственный мир, и когда Инга видела, что в родительский чат пришло очередное сообщение от ~pelageyka~, она заранее раздражалась.

— Котька, вставай! — крикнула она.

Инга открыла дверь в дочкину комнату: Катя спала, завёрнутая в одеяло по уши, как в коконе.

Deadы… сокращение от группы Nасвязи «Мифотворчество Dead»… их слава прогремела по стране несколько лет назад после разоблачающей статьи, в которой утверждалось, что они склоняют людей к самоубийству. В какой газете я её читала? Она была написана таким же истерическим тоном, необъективная, демонизирующая организаторов групп. Какие ещё названия там были? «SOS Депрессия» не мелькала? Вряд ли. Это открытая безобидная группа, без всяких демонов, а там речь, кажется, шла о каких-то закрытых.

Инга присела на Катину кровать. Погладила её по щеке.

— Вставай быстрей, позавтракать не успеешь, — прошептала ей на ухо.

— Ты приготовила завтрак? — встрепенулась Катя. — Омлет?

— Нет. Бутерброды будешь? Это традиция, в конце концов. Ну хочешь — хлопья. Молоко есть. Если не поторопишься, и это съесть не успеешь.

Катя упала обратно на подушку.

— Зато мы с Костей тебя подвезём!

* * *

На эту встречу мы должны были ехать вместе в тот самый день… Как я смогу одна? Но я должна, должна, должна! Не раскисать! Я обязана продолжить расследование. Тем более если Олег погиб из-за него. Я справлюсь…

Высадив Катю у школы, они поехали в пирожковую «У бабушки Матрёны», которой владел Гурген Айвазович. Их встретил невысокий пожилой мужчина, лысый, упитанный. Он посмотрел на Костю с уважением — его блатной видок всегда впечатлял жуликов средней руки — и провёл в офис, пропахший масляным чадом и ванилью.

— Я уже всё сказал. — Он сложил ладони в замок и потряс ими в знак покаяния. — Виноват! Проводка старая. Бомж зашёл. Обогреватель включил, замкнуло — пожар. Виноват! Кругом виноват!

— Что вы! — сказала Инга благодушно. — Никто вас не обвиняет. Наоборот! Мы знаем, что дело не в проводке. Это ведь был поджог?

Гурген Айвазович глазом не моргнул и проиграл свою пластинку второй раз, добавив лишь:

— Зачем поджог? Кому поджог?

«Упал. Очнулся. Гипс». Выучил, чтобы не ошибиться. То же в движениях: всё время сжимает кисти — сдерживает жесты. Боится себя выдать. Про бомжа соврал. Опоздала — его уже обработали.

— Не бойтесь, мы хотим вам помочь. Ведь погиб человек. Знаете, чем это вам грозит? А мы докажем, что вы ни при чём.

— Конечно, ни при чём. Бомж сам включил. Откуда знал, что придёт. — Микаэлян выставил вперёд руки, будто защищаясь. — Зачем не верите, а?

— Это вы мне не верите, — вздохнула Инга и покачала головой. — Да я всё понимаю, Гурген Айвазович. Приходили люди, чем-то угрожали, что-то обещали, и вы теперь говорите то, что они приказывали. Вот только угрозы свои они выполнят, а про обещания забудут. Вам же самому нужно, чтобы мы их поймали. Сами подумайте: одного они уже убили. И это был не бомж.

Чёрные глаза Микаэляна вспыхнули. Она прочитала на его перекосившимся лице вопрос: «Откуда знаешь?» Его руки заходили туда-сюда, словно их освободили от верёвки.

— Файзуллох его привёл! — Акцент усилился. — Сказал, родственник, хозяин из квартиры выгнал. На одну ночь только пустил.

— А кто придумал про бомжа? Кто вам угрожал?

— Имена не сказали. Двое было. Один большой — амбал. Другого я рядом с кафе несколько раз видел: в кепке, средний рост, усы седые. И машина — серый. Имена не знаю, честно!