Черные крылья Ктулху. Истории из вселенной Лавкрафта

Зима пришла и ушла. Том работал по хозяйству и ухаживал за пекановыми деревьями. Кошмары его больше не мучили, но ненавистное воспоминание порой всплывало наяву, и его пробирал страх. Местные говорили, что купол закрылся. На следующий день после визита Тома его двери заколотили, и со временем рекламные вывески пришли в негодность. Всякий раз, проходя мимо купола, Том невольно поглядывал на него. Купол стал каким-то приземистым, нестрашным и даже нелепым. Серебристый металл заржавел, и никто не подходил к дверям. Что случилось со стариком, никто не знал.

Но даже смутных воспоминаний Тому было достаточно, чтобы увериться: он действительно видел беспокойный клубящийся мрак, раздутые извивающиеся щупальца, действительно слышал шум прибоя у неведомых и темных берегов. Ярче всего он помнил запах, гнилостную вонь взбаламученного морского ила. Так пахнет то, о чем лучше не знать. В том отверстии и правда что-то было, что-то огромное и гибельное. Что-то древнее и безобразное, вызванное стариком, пытавшееся пробраться в наш мир, и если бы не крики Тома… Прежде чем отверстие со скрежетом закрылось навсегда, безымянный ужас свесил в него жилистые щупальца, обвил ими старьевщика и утянул с собою во мрак.

Роттердам

Николас Ройл

^{Перевод А. Килановой}

Николас Ройл — автор романов «Двойники» (Counterparts, 1993), «Саксофонные грезы» (Saxophone Dreams, 1996), «Все дело в сердце» (The Matter of the Heart, 1997), «Режиссерская версия» (The Director’s Cut, 2000) и «Антверпен» (Antwerp, 2004), а также сборника рассказов «Бренность» (Mortality, 2006). Он опубликовал более ста рассказов в журналах и антологиях. Его рассказ в духе Лавкрафта «Возвращение домой» вошел в антологию Стивена Джонса «Мгла над Инсмутом» (Shadows over Innsmouth, 1994).

Прилетев в Роттердам, Джо первым делом направился к реке. Город без реки — что компьютер без памяти. Фотоаппарат без пленки.

Река была широкой и серой. Кусочек Северного моря.

Джо слушал трек «Роттердам» с альбома «Art Pop» группы Githead.

В последний раз в Париже он слушал закольцованный сингл «Париж» группы Friendly Fires. Еще раньше в том же году, гуляя по берлинскому району Нойкёльн, закольцевал одноименный трек с альбома Боуи «Heroes».

Он выключил музыку. Не сработало. Иногда это срабатывает, иногда нет. Пыхтящий металлический поп Githead не вяжется с унылым речным пейзажем. Хриплый вокал отвлекает. Инструментальные композиции лучше.

Времени у него мало. Пара дней. Продюсер, Вос, ждать не станет. У этого американца полно дел, и Джо знал, что и без того надоел Восу своими бесконечными просьбами дать ему шанс написать сценарий или внести в фильм другую посильную лепту. Пока, по крайней мере, на сценарии стояло имя Джона Мейнза, и Джо еще повезло, что ему доверили рекогносцировку местности, пусть и за свой счет. Он надеялся, что приобретет какое-никакое влияние, если продемонстрирует готовность помогать, а то и найдет пару мест, которые не только понравятся Восу, но и позволят снять фильм в соответствии с видением самого Джо.

Он не стал себя баловать и выбрал дешевый отель, обращенный фасадом к Ньиве-Маас. Впрочем, эту реку из его номера на четвертом этаже почти не было видно, но, если вытянуть шею, можно было разглядеть характерный силуэт моста Эразма. Местные называли его Лебедем, но Джо казалось, что он больше похож на обглоданную вилочковую кость. У лебедей есть вилочковые кости?

Номер был обставлен аскетично. Может, палец и не испачкался бы, если провести им по стене или полу, но все было каким-то засаленным, с намеком на глубоко въевшуюся грязь. Джо быстро распаковал свою спортивную сумку и положил потрепанный томик «Затаившегося ужаса и других историй»^{139} в бумажной обложке, изданный «Пантер букз», на прикроватный столик. Он проверил электронную почту и написал Восу, что прибыл в Роттердам и приступает к делу.

Он пошел в сторону центра. Вряд ли там найдутся подходящие места, но ему нужно было прочувствовать город. Он знал, что Роттердам совсем не то, что Амстердам или хотя бы Антверпен. Во время войны город был стерт с лица земли. Его возвели заново из любимых материалов двадцатого века — стекла и стали, но торгово-деловой центр вполне мог бы принадлежать центральным районам Англии или вымирающим франкоязычным городам Валлонии.