Чёрные вдовы

Сын Морица Николай закончил Морской корпус и ещё юнкером участвовал в знаменитом кругосветном путешествии фрегата «Аврора». Героически защищал Петропавловск-Камчатский от англо-американского флота. Николай Морицевич оставил удивительные по своему психологическому выводу воспоминания о тех событиях на Камчатке:

«Поразительное бывает у некоторых людей предчувствие, указывающее на ожидающую их смерть или великую беду. Так случилось и с князем Максутовым, который вечером накануне сражения в глубокой задумчивости сидел на своей батарее. Он часто думал о своей смерти и, между прочим, говорил о ней со мной. Пал он героем и особенное присутствие духа показал, когда ему пилили кость раздробленной руки. Ни звука не издал, он только сжимал губы и перекусил сигару, которую держал в зубах. Как только появлялся кто-нибудь с фрегата, он намеренно говорил: «Молодцы наши авроровцы!»

Выйдя в отставку в чине капитан-лейтенанта, Николай Морицевич возвратился в Малороссию, где поступил на службу чиновником по особым поручениям при киевском генерал-губернаторе.

Там он и познакомился с Екатериной Селецкой – дочерью крупного чиновника – тайного советника, гофмейстера Петра Дмитриевича Селецкого, выпускника киевского и берлинского университетов, киевского вице-губернатора и предводителя дворянства, владельца села Малютинцы (Отрада) Пирятинского уезда Полтавской губернии. Они полюбили друг друга и вскоре сыграли свадьбу.

Глава третья. Безоблачное детство

В 1877 году в скромной киевской квартире по улице Лютеранской, 33, где проживала семья, родилась девочка. Её назвали Марией. Кроме неё в семье росли ещё четыре брата и сестра.

– Манюня!

В гостиную вбежала четырёхлетняя девочка:

– Ты звала меня, мама?

– Да, доченька, я хотела ещё раз посмотреть, как ты выглядишь в этом платье.

Девочка взялась ручками за подол воздушного платьица в кружевах и закружилась по комнате.

– Ну и как?

– Ты у меня чистый ангел, – обняла дочку Екатерина Петровна, – такая прелестница, вот подрастёшь, будешь парням кружить головы.

Эта ненароком брошенная матерью шутливая фраза навсегда застряла в чудной девичьей головке и повлияла на всю дальнейшую жизнь Марии.

Девочка подошла к зеркалу и закрутилась перед ним. Она действительно была очень хороша: глубокие тёмно-голубые глаза притягивали всех смотрящих в них как магнитом, длинные золотисто-рыжеватые волосы окаймляли чуть продолговатое, но с пухленькими по-детски щёчками лицо. Эти необычные волосы называли тициановскими, по имени великого венецианского художника XVI века Вечеллио Тициана. С волосами такого цвета он изобразил Венеру Урбинскую. Считалось, что богиня любви Афродита обладала роскошными золотисто-рыжеватыми локонами. И с тех пор женщины с подобными оттенками волос пользовались повышенным вниманием со стороны сильной половины человечества. Дамы, имеющие такие волосы, обладали неповторимой энергетикой. Они были сексуальны, оптимистичны, решительны, стремились выделиться и находиться на виду.

Пройдёт ещё четверть века, и в город, где за триста лет до того творил Тициан, приедет женщина, похожая на богиню, сошедшую с полотна художника. Но она будет истинно земною…

– Мама, мама! – звонкий детский крик прорезал тишину двора, где восьмилетняя Машутка качалась в гамаке. – Мама! Ой, больно!

Екатерина Петровна выбежала во двор и увидела дочку, лежащую на земле и держащуюся рукой за голову.

– Где, где больно?

– Вот тут, – девочка показала на затылок.

– Сейчас подую, и всё пройдёт. Ты упала?

– Да, упала и ударилась о дерево.

Вскоре после этого зрение Маши начало падать.

Вызванный доктор сказал, что задет зрительный нерв и надо завязать глаза плотной тканью, иначе дочка может ослепнуть.

С этого времени Маша начала носить, почти не снимая, повязку на глазах. Через два года девочка начала остро чувствовать и угадывать то, что не могла увидеть, по доносившимся звукам представляла картину происходящего перед ней. Она научилась передвигаться по квартире, выходить на улицу, безошибочно угадывать места нахождения различных предметов. С ней занималась Жанетта, горничная из Франции, которая обучила её французскому и немецкому языкам. Она частенько читала девочке французские любовные романы, совсем не предназначенные для детей.

Однажды поздним вечером, когда все уже отошли ко сну, Машутке никак не удавалось уснуть. Она захотела пить и отправилась на кухню. Проходя мимо спальни родителей, услышала какие-то странные звуки: вот протяжные стоны матери, вот хриплые вздохи отца, к которым примешивался ритмичный скрип. Потом материнский стон перешёл в крик:

– О-о-о!

Маша не выдержала, сорвала с глаз повязку и решительно открыла дверь.

– Мама!

Екатерина Петровна, даже не прикрыв обнажённое тело, растрёпанная, вскочила с кровати:

– Манюня, почему ты не спишь?

– Я услышала что-то и хотела узнать, что тут у вас происходит.

– Всё хорошо, дочка, не беспокойся, – ответил отец, натягивая на себя простынь, – зачем ты сняла повязку?

– Мне она уже не нужна, я и так хорошо вижу.