Черные Вороны. Реквием

— Красавами можно назвать далеко не всех.

Пашка спустил ноги с дивана:

— Кофе будешь?

— Буду, да покрепче, а у тебя коньяку не найдется?

— Найдется, армянский с выдержкой подойдет?

— Тащи и лимон порежь, хорошо?

— Чаевые заплатишь?

Чернышев развалился в кресле:

— Так заплачу — не унесешь.

Пашка вернулся довольно быстро, деловито наполнил рюмки.

— Ты вначале расскажи, что там у тебя с новой начальницей.

— Не сыпь мне соль на яйца. Хреново все.

Пашка выпил коньяк, проглотил лимон.

— А что так? Ты ж ее вроде как? Или я ошибаюсь.

Артур криво усмехнулся.

— Не я ее, а она меня. Черт, Пашка, походу влип я. Мне было с ней хорошо. Не просто хорошо — у меня искры с глаз сыпались. Со мной твориться какая-то странная и нездоровая фигня. Я думаю об этой… каждую секунду, понимаешь, у меня колом стоит целыми днями, будто со школы не трахался.

Пашка смотрел на друга с нескрываемым интересом:

— Это любовь, — и заржал.

— Заткнись, придурок. Я серьезно. Только сегодня утром эта сучка меня так отшила, будто я ее уже совсем достал. Вот стерва. Чего ей надо?

— Артур, а чего надо тебе? Нет, ну правда, чего хочешь ты от этих отношений?

Чернышев не ответил, тоже выпил, поставил рюмку и закурил.

— Она не свободна, ты тоже. Ваши отношения дальше редких встреч раз в неделю не зайдут. Тем более тебе нечего терять, а ей есть. Новицкий так просто не отпустит.

— А чем я хуже него? Бабки есть, я могу обеспечить десять таких как она, и притом без малейших усилий.

— А кто тебе сказал, что ей это нужно? Посуди сам, зачем ей менять годами проверенного Новицкого на тебя, кобелину?

Артур бросил гневный взгляд на Пашку:

— Ты говори, да не заговаривайся.

— Да ладно, это ведь не секрет, что ты трахаешь все, что движется. Она тебя отшила?

— Еще как. Не просто отшила, а словно по морде надавала как зарвавшемуся щенку.

— И тебя это заводит еще больше… — констатировал Пашка.

— Вот именно. Я ее хочу. Не только физически, я хочу, чтобы она принадлежала мне вся. Целиком. Чтобы кроме меня никто на нее не ложился, понимаешь?

— Собственник, эгоист и ревнивец. Похоже, ты влюбился.

Артур промолчал, а потом довольно серьезно ответил:

— Если то что я чувствую, называется именно так, то похоже, что — да. Ладно, все хватит. Показывай фотки.

* * *

— Смотри, вот эта и эта похожи…ну немного.

Артур заржал:

— Похожи на кого — на Ингу? Да они с ней рядом не валялись.

— Ладно, поехали дальше. А как тебе эта?

— Не очень. Листай, я скажу, когда остановиться. Листай — листай.

Пашка прокручивал фотографии, отпуская комментарии, порой настолько едкие, что они вместе смеялись, держась за животы. И вдруг Артура как током ударило.

— Стоп! — рявкнул он. — Стоп, я сказал!

— Что такое? Увидел одну из бывших?

Артур даже побледнел немного.

— А ну-ка назад.

— Не ори. Вот. И что? Замухрышка замухрышкой.

— Тихо.

— Василиса Лавриненко Прекрасная. Опаньки! На лягушку она гораздо больше похожа.

— Заткнись, мать твою! — рявкнул Артур и увеличил фотографию…

Пашка притих, видя, как Артур схватил ноутбук, и впился в девушку взглядом.

— Это че, та Васька что ли? Та самая? Ага, точно она. Помню- помню, еще тогда думал, и что ты в ней нашел?

— ЗА — ТК — НИ — СЬ я сказал! Ни слова больше!

ПРОШЛОЕ….

— Чего тебе? Ты вообще кто такой?

Артур посмотрел на неопрятную женщину, приоткрывшую дверь его бывшей квартиры.

— Тут девушка жила. Месяцев пять назад — Василиса. Не знаете, куда переехала?

— Не хватало мне еще про каждую шалаву, жившую в этой квартире, знать. Пошел отсюда.

Артур ловко просунул ногу в проем двери, не давая закрыть, и протянул женщине стодолларовую купюру.

— Может, вспомните?

Зеленая бумажка исчезла мгновенно за ее пазухой необъятных размеров.

— Может и вспомню. Жила тут одна. Хозяин сказал, съехала и можно въезжать. Вроде говорил, девка хорошая была, с пацаном раньше жила. Вот и все. Почем мне знать, куда она делась?

— Ничего не оставляла на случай если искать будут?

— Нет, ничего — женщина пожала полными плечами.

— Я хозяину звонил, у него сотовый отключен, номер новый знаете?

— За номер еще бабок дай, — нагло заявила девица, и Артур протянул ей пятьдесят долларов.

— Записывай.

Хозяин про Ваську ничего не знал, та съехала внезапно, даже не предупредила, соседи позвонили, что вода протекает. Трубу рвануло в ванной, а в доме уже никого не было. Артур сел на лавку возле пятиэтажки и закурил. Ушла Васька. Наверное, к опекуну вернулась. Да, точно, как он сразу об этом не подумал. К опекуну.

Иван Владимирович открыл ему не сразу, а когда все же дверь распахнулась, Артур увидел, что пожилой мужчина смотрит на него с нескрываемой неприязнью, можно сказать с ненавистью.

— Уехала она — куда не сказала.

— Мне ничего не передавала?

Старик смерил его гневным взглядом:

— Я бы сказал тебе, сынок, да только язык не поворачивается в моем-то возрасте. Ты бы шел своей дорогой подальше, да побыстрее.